Этнографические концерты Фольклорной комиссии
Союза композиторов России.
Часть 2. 1973–1986 гг.

В самом начале 1970-х годов в работе Фольклорной комиссии Союза композиторов РФ произошли значительные изменения. После конфликта с председателем Правления Союза Георгием Свиридовым В. М. Щуров ушёл с поста председателя Фольклорной комиссии. Его место занял московский музыковед Александр Викторович Медведев (1927–2010). Он был заметной фигурой в московских музыкальных кругах 1960-х–1970-х годов. Разносторонние творческие интересы (от фольклора до джаза и музыкального авангарда), контактность, легкий выразительный литературный стиль делали его популярным журналистом, желанным участником и ведущим многочисленных творческих встреч, а некоторая «несоветскость» придавала его облику особый шарм.

В 1960-е годы А. В. Медведев учился в аспирантуре Ленинградского института театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК, бывший Российский институт истории искусств), где работал над диссертацией, посвящённой частушкам, под руководством Е. В. Гиппиуса – автора единственного в те годы этномузыковедческого труда о частушках – «Интонационные элементы русской частушки» (1936 г.). Задолго до прихода в Фольклорную комиссию, в 1959 году, А. В. Медведев по заданию Гиппиуса выехал в фольклорно-этнографическую экспедицию на Вычегду, в Ленский и Вилегодский районы Архангельской области). Его спутником стал Вячеслав Михайлович Щуров, которому, как он позже писал в своих воспоминаниях, «хотелось сравнить впечатления от поездок по южным областям с тем, что и как поют на Севере»[1].

В 1970 году А. В. Медведев повторно выехал в экспедицию на Вычегду, на этот раз с сотрудником Фольклорной комиссии Андреем Сергеевичем Кабановым; в следующем, 1971 году спутником Медведева стал московский фольклорист Владимир Борисович Сорокин, который продолжил обследование нижневычегодского региона в 1972 году вместе ещё с одним сотрудником Фольклорной комиссии, Евгением Сергеевичем Кустовским.

Полевые обследования начала 1970-х годов застали местную музыкально-фольклорную традицию уже в латентном состоянии, однако значительная часть песенного репертуара ещё устойчиво сохранялась в памяти народных певцов 1900–1910 гг. рождения. В каждой из пройденных деревень собирателям удалось записать аутентичные вокальные коллективы, насчитывавшие от пяти до двенадцати певиц.

По результатам трёх экспедиций 1970-1972 гг. на концерт 1973 года был вызван женский вокальный ансамбль из деревни Кулига Ленского района Архангельской области.

Такой пристальный интерес к региону нижней Вычегды был связан с подготовкой к изданию сборника «Песни Вычегды-реки», над которым Е. В. Гиппиус работал в последние годы своей жизни. Ещё в 1926 году Е. В. Гиппиус записал в Ленинграде несколько песен от студентки А. А. Эповой и её сестры[2]. Они составили сборник «Яренские песни, напетые А. А. Эповой», изданный в 1936 году. Записанные впоследствии песни были нотированы Гиппиусом и должны были войти в готовившееся издание[3].

Концерт состоялся 17 ноября1973 года и был посвящён III съезду композиторов Российской Федерации. Его программу готовила большая группа сотрудников Фольклорной комиссии под руководством В. М. Щурова, который остался членом Бюро Фольклорной комиссии, и ему, как обладающему большим опытом подготовки концертов, было поручено курировать всю программу.

По своему содержанию концерт занимает промежуточное положение между концертами 1960-х и 1970-х годов. Поскольку он в наибольшей степени был адресован композиторам, приехавшим на Съезд, в программу включались произведения, которые могли бы заинтересовать именно их – необычностью ладомелодической организации, форм многоголосия, сложностью ритмического строения, то есть способствовали бы рождению новых творческих замыслов.

Программа, как и прежде, была построена по принципу контраста, но каждый коллектив выходил на сцену только один раз, демонстрируя небольшой блок из 5-6 произведений вокальной или инструментальной традиции. Среди участников были представители народов Российской Федерации: эрзя-мордовский, удмуртский, осетинский коллективы, сказители и инструменталисты из Якутии, Республики Алтай, Татарстана. Русский музыкальный фольклор, помимо певиц из деревни Кулига, о которых уже говорилось выше, представляли ансамбли села Мужитино Жиздринского района Калужской области, станицы Усть-Бузулукской Алексеевского района Волгоградской области, села Фощеватово Волоконовского района Белгородской области и нерехтские рожечники во главе со знаменитым Василием Алексеевичем Колпаковым.

В 1974 году произошло небывалое до тех пор событие: огромный международный авторитет Е. В. Гиппиуса и ресурс Союза композиторов позволили организовать и провести в Москве большой Конгресс по народной инструментальной музыке, на который приехали все ведущие учёные-этноинструментоведы мира. В дни Конгресса состоялось первое публичное выступление Ансамбля Дмитрия Покровского, который тогда работал на базе Фольклорной комиссии и занимался преимущественно освоением традиций инструментального исполнительства. Самым ярким событием Конгресса стал музыкально-этнографический концерт[4], для участия в котором в Москву приехали более 70 музыкантов из разных областей и национальных автономий Российской Федерации. К сожалению, фонограмма этого концерта была утрачена во время многочисленных переездов звукового архива Фольклорной комиссии.

Два следующих концерта признаны лучшими по составу исполнителей из всех, состоявшихся в годы существования Фольклорной комиссии. На заседании Бюро комиссии было принято решение о тематической направленности концертных программ.  Теперь вопросы об участии того или иного ансамбля в концертах должны были обсуждаться коллективно после предоставления заявок. Рекомендации принимались от всех фольклористов, иногда даже от студентов, однако все же сотрудники Фольклорной комиссии обладали явным преимуществом — они больше времени проводили в общении с Гиппиусом, имели возможность показывать ему свои экспедиционные звукозаписи, к тому же часто выезжали в экспедиции по его заданию.

Концерт, состоявшийся 4 декабря 1975 года, носил название «Местные стили русского народного многоголосия». В те годы выражение «местные стили» было синонимом современного понятия «локальные традиции». Хотя никакой, даже первичной типологии традиционного русского многоголосия ещё не существовало, всё же исследователями к середине 1970-х годов было уже накоплено немало наблюдений, касающихся форм совместного пения. Программа концерта была призвана познакомить слушателей с некоторыми из них.

Гетерофония – ведущая форма соотношения голосовых линий у русских, особенно в обрядовых жанрах, была представлена несколькими региональными видами: верхнеокским (с. Болото Белёвского р-на Тульской области), нижнеокским (с. Секирино Скопинского р-на Рязанской области), севернорусским (д. Раменье Тарногского р-на Вологодской области), полесским (с. Верещаки Новозыбковского р-на Брянской области). Остальные коллективы, представляющие различные локальные традиции южной России[5], также демонстрировали примеры гетерофонии в обрядовых и приуроченных жанрах, но наряду с ними — функциональное двухголосие в протяжных песнях и особые формы совместного пения (соединение сольного плача невесты с гетерофонным или двухголосным свадебным напевом).

Сильное впечатление произвело выступление ансамбля из села Большебыково Белгородской области, представлявший одну из южнорусских традиций, некогда локализованную на западе Воронежской губернии, в междуречье Оскола и Дона. Здесь, на степных окраинных землях, остающихся малонаселёнными, традиционный крестьянский быт сохранялся вплоть до 60-х годов ХХ века: игрались по старинному чину свадьбы, молодёжь устраивала по праздникам многолюдные гулянья-«улицы». Гордостью села были старинные протяжные песни – их знали все, но любили слушать лучших певцов, особенно мужчин. Искусство больщебыковцев – Михаила Акимовича Щербинина, Василия Ивановича Толмачёва, Митрофана Яковлевича Щербинина, Анисьи Яковлевны Юриной, Татьяны Васильевны Давыдовой и других талантливых певцов по достоинству оценили слушатели московских этнографических концертов, удивляясь не только их выдающемуся мастерству, но и молодости – ведь в те годы большинству из них не было ещё и пятидесяти лет.

Концерт был достаточно долгим, но это нисколько не сказалось на энтузиазме, с которым публика встречала народных музыкантов. Выступление каждого коллектива заканчивалось продолжительной овацией. Программу открыл председатель Фольклорной комиссии А. В. Медведев, рассказавший не только о целях и задачах музыкально-этнографических концертов, о теме этого концерта, но и об истории изучения народного многоголосия. Затем он передал слово ведущему – молодому сотруднику Фольклорной комиссии Андрею Сергеевичу Кабанову, который в те годы был, пожалуй, самым близким учеником Е. В. Гиппиуса и выполнял обязанности его научного помощника и секретаря.

Комментарии ведущего были краткими, но всё же они ориентировали слушателей в репертуаре того или иного локального очага народной музыкальной культуры, давали сведения об основных жанрах, о сезонной и обрядовой приуроченности песен.

Этот концерт наглядно продемонстрировал те новые тенденции, которые проявились в деятельности Фольклорной комиссии с приходом Е. В. Гиппиуса, возглавившего научно-исследовательскую работу этого учреждения. Учёный пытался возродить в новых условиях лучшие традиции Музыкально-этнографической комиссии (МЭК) при Обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии, существовавшей в структуре Московского университета в начале ХХ века (1901–1914 годы). Е. В. Гиппиус считал этнографические концерты продолжением и живой иллюстрацией научно-исследовательской работы учёных Российской Федерации. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы концертные программы были посвящены крупным и наиболее актуальным проблемам современной науки.

При отборе коллективов для участия в концерте главными критериями были аутентичность исполнения (ансамбли, активно выступавшие в системе клубной самодеятельности, не приветствовались) и широта репертуара, который должен был как можно более полно представлять жанровую и стилевую специфику региональных музыкально-фольклорных традиций.

Программы составлялись Е. В. Гиппиусом накануне концертов и часто не совпадали с рекомендациями собирателей, «открывших» эти стихийные певческие артели в своих экспедициях. Определяя порядок выхода коллективов на сцену, Гиппиус руководствовался принципом подобия (а не контраста, как Щуров). Слушатель должен был услышать сходство и преемственность музыкальных форм, почувствовать взаимосвязи локальных фольклорных традиций.

Многочасовые репетиции (их было, как правило, две – черновая и генеральная) являлись событиями не менее интересными, чем сами концерты. На них собирались десятки учёных, студентов, преподавателей народно-хоровых отделений московских вузов, участников молодёжных ансамблей. Многие из них вели звукозапись и тут же анализировали ритмические формы услышанных песен; другие записывали в блокноты замечания Е. В. Гиппиуса. Сам же профессор («сцена́р» по определению одной из участниц концерта) нередко вступал в яростные споры с фольклористами и сотрудниками Фольклорной комиссии. Они происходили на глазах у изумлённых исполнителей, для которых ситуация, безусловно, была стрессовой.

Год от года комментарии ведущих[6] становились всё более пространными, и концерты приближались к форме лекции со звучащими иллюстрациями. Речь ведущих стала более «академичной», иногда изобиловала специальными научными терминами, а сами программы явно были перенасыщенными (что, впрочем, не повлияло на всё возраставшую популярность концертов в кругах московской музыкальной общественности). Они отчасти утратили «душевность», сценическую стройность и соразмерность, но зато обрели прочную научную основу. В число участников нередко включались коллективы не только из Российской Федерации, но и из союзных республик (где трудились многие ученики Е. В. Гиппиуса), что увеличивало разнообразие музыкального материала.

Несмотря на то, что любые следы постановочности тщательно изымались из концертных программ, законы сценического представления брали своё, благодаря чему концерты не только становились научными мероприятиями, но и обретали яркую зрелищность. Наиболее артистичные исполнители нередко «работали на публику», мгновенно оценивая её реакцию на те или иные произведения. Показ фрагментов свадебного ритуала, святочных гаданий, игровых хороводов, как правило, превращался в театральные импровизации с участием публики. Кроме того, многие коллективы, особенно приезжавшие с Кубани, настаивали на разыгрывании песенных сюжетов и даже выстраивали на сцене «декорации»: ставили плетни с насаженными на них глечиками, развешивали рушники, выносили на сцену столы и раскладывали на них пироги, которыми потом угощали публику ко всеобщему удовольствию.

Многие концерты были выдающимися по уровню исполнительского мастерства, как, например, декабрьские концерты 1975 и 1976 гг. Последний из них был посвящен теме, всегда остававшейся актуальной для русского этномузыкознания, но в те годы ещё практически не разработанной: «Взаимосвязи традиционных музыкальных культур народов России». Но Е. В. Гиппиус, настаивавший на этой теме, как всегда, стремился заглянуть в будущее и на основе впечатлений, полученных от концертной программы, открыть для себя что-то новое.

Примечательна вступительная речь, которой учёный открыл этот концерт. В середине 1970-х годов, когда в отечественной науке утверждались принципы структурно-типологического анализа с его строгим детерминизмом, жесткой иерархией, опорой на синхронное восприятие музыкально-фольклорных текстов, – Гиппиус говорил о необходимости исторического взгляда на фольклорные традиции, об их процессуальности, о стилевой многослойности, требующей тщательного диахронического осмысления. В этом же выступлении ученый развивал мысль, занимавшую его в те годы, о возрастной циклизации фольклора. Но эти выводы могли быть справедливыми только для песенных традиций, находившихся в продуктивном состоянии, и для тех территорий, на которых сохранялись все возрастные группы сельского населения. Даже в те годы таких мест оставалось крайне немного, и песенный фольклор корневого слоя помнили и могли воспроизвести только исполнители самого старшего поколения (1900-х годов рождения).

Тема концерта определила его программу, в которой, помимо русских традиций, были представлены северно-белорусская (д. Ляховки Городокского р-на Витебской области), кубанская украиноязычная (хут. Туркино Белоглинского р-на Краснодарского края), коми-зырянская (д. Чёрныш Прилузского р-на Республики Коми), вепсская (д. Шелтозеро Прионежского р-на Республики Карелия), мокша-мордовская (с. Левжа Рузаевского р-на Республики Мордовия). Что же касается взаимодействия этнических культур, то этой теме в наибольшей степени, пожалуй, отвечал казачий женский ансамбль из хутора Нижний Ерохин Каменского р-на Ростовской области. На берегах Северского Донца, откуда приехали певицы, русское население проживает чересполосно с украинцами, что обеспечивает проявление тенденций этнокультурной интерференции. Но если у украинцев оно проявляется в наибольшей степени в языковом диалекте, где произошло смешение русских и украинских черт, то в станицах и хуторах донецких казаков можно записать смешанный русско-украинский песенный репертуар.

Попытался продемонстрировать русско-украинские пересечения и ставший уже постоянным участником этнографических концертов ансамбль с. Афанасьевка Алексеевского р-на Белгородской области, исполнивший популярную украинскую песню «Туман яром», однако, согласно общему мнению, это был едва ли не самый слабый номер концертной программы.

В концертной программе 1976 года наглядно проявилась ещё одна сложившаяся к этому времени тенденция: среди приглашённых коллективов стали выделяться «лидеры» и «аутсайдеры». Некоторые ансамбли, приезжавшие в Москву для участия в концертах, воспринимались и организаторами, и публикой как «слабые», «неинтересные», причём без убедительных оснований. Если коллектив не обладал яркой сценической индивидуальностью и, главное, не вполне соответствовал уже сформировавшимся стереотипам представлений о том или ином региональном стиле, он сразу же оказывался на периферии и зрительских, и исследовательских интересов. Не последнюю роль при этом играл внешний вид исполнителей: скромные ситцевые сарафаны и «парочки» вызывали у публики гораздо меньший энтузиазм, нежели домотканые понёвы и завески, украшенные богатой вышивкой.

Такие ансамбли не записывались многоканально, их не включали в список тех, кого приглашали на Всесоюзную студию грамзаписи или на радио для подготовки будущих передач и звуковых изданий. Да и в концертных программах им отводилось весьма скромное место. Сейчас, когда мы слушаем фонограммы их выступлений, такое отношение кажется не просто непонятным, но и крайне непрофессиональным. Именно такой участи был удостоен ансамбль из села Ушарово Тобольского р-на Тюменской области (1976 год) и, что совсем уже несправедливо, женский коллектив д. Некиселица Севского р-на Брянской области (1975 год). Тогда уже бытовало мнение о том, что брянские (западнорусские) ансамбли должны петь очень громким, напряжённым звуком в предельно высоком регистре, многоголосная фактура должна относиться к бурдонной диафонии, и каждая песенная строфа в их исполнении должна непременно заканчиваться возгласом-«гуканием». А мягкое гетерофонное пение севского коллектива не производило такого яркого впечатления, несмотря на то, что он оказался единственным за всю историю этнографических концертов Фольклорной комиссии, представившим на сцене московского Дома композиторов малоизвестную традицию русского Юго-Запада (бывшей Орловской губернии).

В 1980-е годы основу зрительской аудитории составляли участники московских молодёжных фольклорных ансамблей, которым концерты предоставляли бесценную возможность непосредственного контакта с народными исполнителями и разучивания песен в процессе общения с ними и совместного музицирования. Молодые фольклористы-любители в дни концертов становились кураторами сельских коллективов, встречали их на вокзалах, постоянно сопровождали, присутствовали на репетициях и сеансах звукозаписи. Часто концерты завершались общими плясками в фойе Дома композиторов, продолжавшимися и на улице. Можно сказать, что музыкально-этнографические концерты стали своеобразным катализатором молодёжного фольклорного движения, воспитывая среду любителей традиционной музыки и способствуя возникновению новых городских ансамблей.

Начиная с 1970-х годов при финансовом содействии Фольклорной комиссии концерты начали организовывать и в Ленинграде, хотя там они были не столь масштабными. В 1982 году Е. В. Гиппиус отошёл от организации этнографических концертов, передав эти обязанности молодым сотрудникам Фольклорной комиссии. Эта деятельность продолжалась и после кончины учёного вплоть до 1992 года. Концерты стали обязательной частью всех научных конференций Комиссии; включались в программы отчётно-экспедиционных сессий московских фольклористов, в график работы молодёжного клуба московской композиторской организации.

Развивая опыт В. М. Щурова и Е. В. Гиппиуса, сотрудники Фольклорной комиссии стремились соединить в организации концертов принципы, которых придерживались их основатели, выстраивать программы вокруг определённой научной темы, но при этом придавать им сценическую аттрактивность и зрелищность. В комментариях ведущей («хозяйки вечера») рассказывалось не столько о музыкальной структуре песен, сколько о ситуациях, в которых они традиционно звучат, об обрядах и верованиях. Главной задачей являлась подготовка к восприятию услышанного как к целостному фрагменту культуры, передающему народное мировоззрение.

Все исполнители приглашались на сцену, где сидели на протяжении концерта, образуя красочную дугу, которая замыкалась в круг, охватывая зрительный зал. Таким образом преодолевалась граница, разделяющая исполнителей и слушателей, зрелище делалось более объёмным и чем-то напоминало традиционную форму сельского досуга – вечеринку, игрище.

Одна из лучших программ тех лет, показанная 24 ноября 1984 года, была посвящена музыке народного календаря. Как и в концертах 1960-х годов, выступления всех исполнителей были рассредоточены в программе, разделены на несколько выходов. Народные певицы активно включались в рассказы об обрядах и играх, вели диалог с залом. Благодаря такой форме концерт был очень хорошо воспринят публикой несмотря на то, что в нем по разным причинам не смогли принять участие три коллектива с наиболее полным репертуаром календарных песен.

В программе концерта 1984 года нашли отражение два явления, впоследствии всё более заметно проявляющиеся в традиционной музыкальной культуре. Во-первых, в концерте впервые приняла участие юная городская участница фольклорного движения Ольга Пьянкова, исполнившая несколько смоленских песен. Во-вторых, в некоторых ансамблях наряду с певицами старшего поколения участвовали совсем молодые (по «фольклорным меркам») исполнительницы 1940-х и даже 1950-х годов рождения, и это свидетельствовало о зарождавшемся в те годы новом явлении, позже получившем название «сельского фольклоризма» – когда молодые сельские жители начали осознанно подходить к сохранению своих традиций и разучивать старинные песни, усваивая их от более пожилых односельчан.

После 1992 года Фольклорная комиссия, лишившись финансирования, была вынуждена прекратить концертную деятельность. Лишь в 2000 году благодаря поддержке Института «Открытое общество» удалось организовать и провести семь тематических концертов, которые стали завершающими акциями, подводящими итоги уходящего тысячелетия.

декабрь 2021 года
Екатерина Анатольевна Дорохова,
кандидат искусствоведения,
старший научный сотрудник Фонограммархива

Примечания:

[1] См. Щуров В. М. Путешествия за песнями: Записки собирателя. М.: ООО «Луч», 2011. С. 32.

[2] В настоящее время фонографические валики с записями этих песен хранятся в Фонограммархиве ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН: ФВ 0258.01 – 0271.01.

[3] Сборник так и не был закончен при жизни учёного. Лишь через несколько десятилетий это издание было осуществлено фольклористами Сыктывкарского государственного университета и Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

[4] Музыкально-этнографический концерт, посвящённый Международному конгрессу «Теоретические проблемы народной инструментальной музыки», состоялся во Всесоюзном Доме композиторов 3 декабря 1974 года.

[5] В концерте 4 декабря 1975 г., наряду с уже перечисленными, приняли участие аутентичные ансамбли из станицы Казанской Кавказского р-на Краснодарского края, села Шелаево Валуйского р-на и села Большебыково Красногвардейского р-на Белгородской области.

[6] В разные годы в этом качестве, помимо А. С. Кабанова, выступали Дмитрий Викторович Покровский, Юрий Аскольдович Багрий, а с 1979 года – автор этих строк.

Фонограммы концертов подготовлены А.В. Осиповым.

Этнографический концерт 4 декабря 1975 года. Прослушать
Программа концерта
Источник: Фонограммархива ИРЛИ. Фонд ФК СК РСФСР. МФ 710–714

Этнографический концерт 3 декабря 1976 года. Прослушать
Программа концерта
Источник: Фонограммархива ИРЛИ. Фонд ФК СК РСФСР. МФ 740–747

Этнографический концерт 22 ноября 1978 г.: Прослушать
Программа концерта

Этнографический концерт 15 ноября 1979 г.: Прослушать
Программа концерта

Этнографический концерт Октябрь 1982 г.: Прослушать
Программа концерта

Этнографический концерт октябрь 1984 года. Прослушать
Программа концерта
Источник: Фонограммархива ИРЛИ. Фонд ФК СК РСФСР. МФ 2795–2800