Словесность и история. № 2. 2020

Slovesnost’ i Istoriia № 2. 2020

DOI 10.31860/2712-7591-2020-2-27-47

Добровольская Варвара Евгеньевна
канд. филол. наук, зав. сектором нематериального культурного наследия Центра культуры народов России Государственного Российского Дома народного творчества им. В. Д. Поленова Министерства культуры Российской Федерации (Москва)

dobrovolska@inbox.ru

Резюме
Сюжет 709 относится к ядру восточнославянских сказок. Cказки данного сюжетного типа из классических сборников XIX — начала ХХ в. не испытывали на себе влияние пушкинского текста. Лишь в нескольких текстах на уровне предметного мира можно отметить сходство со сказкой А. С. Пушкина. Несмотря на широкую известность пушкинской сказки, до середины 50-х гг. ХХ в. литературный текст не оказывал существенного влияния на фольклорную традицию. Однако во второй половине ХХ в., после выхода в 1951 г. мультфильма, снятого по пушкинской сказке, влияние литературного текста на фольклорную традицию стало заметным. Наиболее показательные материалы такого влияния зафиксированы в записях русских сказок Карелии. Здесь был зафиксирован ряд прозаических пересказов текста Пушкина. В то же время параллельно с пересказами литературного источника продолжают существовать и фольклорные версии сюжета. Нельзя не отметить, что данный сюжет в значительной степени стимулировал сказочников на импровизацию в рамках традиции. Именно этим можно объяснить существование устойчивых контаминаций сюжетных типов 709 и 883, а также создание на основе сюжета о мертвой царевне развернутых авантюрных повествований.

Ключевые слова: волшебная сказка, фольклор и литература, фольклоризм, фольклорная сказка, авторская сказка

Varvara E. Dobrovol’skaya

RUSSIAN FAIRY TALES FROM KARELIA IN THE CONTEXT OF THE RUSSIAN FAIRY-TALE TRADITION: THE CASE OF THE PLOT TYPE 709, THE MAGIC MIRROR (DEAD PRINCESS)

Abstract
The plot type 709 belongs to the core of East Slavic fairy tales. Tales of this type from classic collections of the 19th and early 20th centuries were not influenced by the Push-kin’s text. Only few texts have some details similar to those of Pushkin’s fairy tale. Despite its wide popularity, Pushkin’s literary text did not significantly affect the oral tradition until the mid-1950s. But in the second half of the twentieth century, after the release in 1951 of the animated film based on the Pushkin’s fairy tale, the influence of the literary text on the oral tradition became noticeable. The most significant examples of this influence are found in the records of Russian fairy tales from Karelia. A number of oral prose renderings of Pushkin’s text were recorded there. At the same time, along with renderings of the literary source, original oral versions of the plot continue to exist. It should be noted that this plot has largely stimulated storytellers to improvise within the traditional framework. This can explain the existence of stable contaminations of plot types 709 and 883, as well as the emergence of elaborate adventure narratives based on the dead princess plot.

Keywords: fairy tale, folklore and literature, folklorism, oral fairy tale, literary fairy tale