ВЫСТАВКА РИСУНКОВ ПИСАТЕЛЕЙ
И это вовсе не обязательно вместо носа иметь хронический насморк, носить под фалдами потрепанные знаки препинания и чтобы несло от тебя мышью и нафталином, если ты любишь старинную книгу, автограф и самодельнишный рисунок писателя. Не скажу о Костроме, но наши питерские и московские книжники могли позволить себе жениться и даже иметь детей. К примеру, Василеостровский Я. П. Гребенщиков, уж какое пристрастие к книгам, и пользовался большим успехом и по преимуществу у городских учительниц. А парижские пушкинисты Гофман и Ходасевич – молодец к молодцу, чуть что не авиаторы. Тоже и художник Н. В. Зарецкий – художник, археолог, библиограф, коллекционер, выдумщик и «предприниматель», т. е. пропагандист и агитатор, да еще в прошлом и гусар, да его на коня если, да дать ему саблю в руку – взмахнешь – командор!
Открывшаяся на Николин день в Народном музее выставка привлекла большое и должное внимание, как среди русских, так и чехов, оказавших к тому же и участие.
Выставочное обозрение начинается с Ломоносова – мозаика и северное сияние, тут же и «российская грамматика» 1755 г. А рядом Жуковский «Баллады и повести» 1831 г. и рисунки, – большой был любитель и предпочитал очень мелкую работу, Гоголь в письмах из Рима не раз поминает, на мелочи и глаза сорвал. Батюшков, Пушкин, Боратынский, Хомяков, Гоголь,
197
Шевченко, Кулиш, Я. Полонский, – каждый представлен рисунком, автографом, книгой, и висит портрет. Тургенев выделен, – Тургеневский поминальный год. Лермонтов с автографом «На смерть Пушкина». Достоевский – два рисунка. Толстой – рисунок к Азбуке. Оказывается, Толстой много делал рисунков к Жюль-Верну, когда читал его своим детям, но эти рисунки затерялись. Короленко, Розанов, Брюсов. А тех писателей, которых рисунков нет, их портреты со стен смотрят – «русский Пантеон». Рисунки Блока, Гумилева, Волошина, Маяковского, А. Н. Толстого, Осоргина, Болдырева-Шкотта и Кобякова, – фотографические снимки с «фейермэнхена». И совсем «молодая поросль»: М. Горлин – Берлинские портреты и Б. Очередин – в разноцветных красках, и в каждой краске еще красочка – Монпарнас.
А в заключение Ремизов, – и тут каких только нет каллиграфических затей и карандашом, и пером, и спичкой, и коготками мелких зверей, и птичьей породы: рукописные альбомы, рыцарские грамоты, знаки и печати, чудища («Посолонь»), революция («Взвихренная Русь»), интерпретация («По карнизам»), пустяки или, по Достоевскому, мизер («Учитель музыки»), иллюстрации к избранным любимым текстам Достоевского, Лескова, Писемского, портрет Льва Шестова, и Гоголь – «Вечера». Так от Великого Ломоносова до «чудачеств» Ремизова – живая русская книга. Рукописный каталог работы Зарецкого, устроителя выставки.
198