ТРИ СЕРПА. МОСКОВСКИЕ ЛЮБИМЫЕ ЛЕГЕНДЫ. ТОМ II
Никола-Угодник
явился Николе верхом на коне с серпами в руках ангел Господен. «Время жатвы пришло, пробудись, стань и иди на свою землю!»
* *
*
В страхе проснулся Никола, поклонился гробу Господню, где неустанно молился за род христианский, и, по морю ходящий яко по суху, отошел на Русскую землю.
Не узнал Никола свою Русскую землю.
Вырублена, выжжена, развоевана, стоит она пуста-пустехонька, и лишь ветры веют по глухим степям ‒
и не найти на ней правды.
Уязвился сердцем святитель, поднял посох и, скорый на помощь, пошел по Руси.
Шел из города в город, из деревни в деревню, с Волги-реки, с Днепра на Поморье ‒
заушал нечестивцев ариев ‒ беззаконных правителей, забывших слово Божие, карал лежебок-тунеядцев и расточителей, не радеющих о своей родине, освобождал невинно заключенных в темницы, останавливал меч, занесенный над головою напрасно осужденных на казнь,
354
воскресил трех разрубленных отроков,
одарил нищих детей погремушками,
обошел полевые межи,
вывел к солнцу буйное жито,
поправил яровые всходы,
покрыл травой обогретую землю;
и где вымокло, там подсушит,
и где высохло, там дождем польет;
надоело коням стоять во дворе ‒ выгнал в поле, в ночное ‒ городи городьбу!
А осень настала, загнал Угодник с поля коней и пошел под дождем по трудным дорогам:
там телега увязнет,
там лошадь не вытащишь, ‒
на всё надо помощь!
Без него, как без рук ‒ не поднять мужику полевые работы.
Всё, что сиро и слепо, одному ему видно.
Попроси ‒ выручит, всё скажет Спасу, самого Илью умилостивит:
не поляжет от града рожь наземь ‒
живи, не тужи!
В лапотках, седенький, с посохом ходил так Угодник по Русской земле с вешнего Николы всю весну, лето и осень до самой Никольщины.
* *
*
Отстоял Никола вечерню у Софии в Киеве. Второй звон звонят ‒ пришел к Софии в Новгород. Третий звон звонят ‒ идет в Питер к Казанской. А к великому славословию в Успенский на Москву поспел.
И, подняв со всех ветров густой большой иней, серебром покрыл от края до края всю Русскую землю и благословил ее ‒
свою горькую,
свою голодную,
свою бесшабашную,
свою пьяную,
чтобы сумела она мудро устроиться, не грешила б ротозейством, самомнением, глупостью, не выставляла б себя на посмешище, не попрекали б ее в лености.
355
И, трижды благословив ее великим благословением, пошел помаленьку вверх по облакам на небеса к райским вратам справлять Никольщину.
* *
*
Перед вратами рая, под райским деревом за золотым столом сидели угодники Божьи.
Все святые собрались на Никольщину:
Афанасий-ломонос,
Тимофей-полузимник,
Аксинья-полухлебница,
Власий ‒ сшиби-рог-с-зимы,
Василий-капельник,
Евдокия-плющиха и Герасим-грачевник,
Алексей-с-гор-вода,
Дарья-загрязни-проруби,
Федул-губы-надул,
Родион-ледолом,
Руфа ‒ земля-рухнет,
Антип-водопол,
Василий-выверни-оглобли и Егор-скотопас,
Степан-ранопашец,
Ярема-запрягальник,
Борис и Глеб ‒ бырыш-хлеб,
Ирина-рассадница,
Иов-горошник,
Мокий-мокрый и Лукерья-комарница,
Сидор-сивирянин и Алена-льносейка, Леонтий-огуречник,
Федосья-колосяница,
Еремей-распрягальник,
Петр-поворот,
Акулина-гречушница ‒ задери-хвосты,
Иван-купал,
Аграфена-купальница,
Пуд и Трифон ‒ бессонники,
Пантелеймон-паликоп,
Евдокия-малинуха,
356
Анна-скирдница и Семен-летопроводец,
Никита-репорез,
Фекла-заревница,
Пятница-Параскева,
Кузьма-Демьян с гвоздем,
Матрена ‒ зимняя,
Федор-студит,
Спиридон-поворот, три отрока, сорок мучеников,
Иван-Поститель,
Илья Пророк,
Михайло Архангел
да милостивая жена Аллилуева, милосердая.
Одного только не было ‒ самого Николы Угодника.
И не раз посылал Илья отроковицу Милостыню ‒
и возвращалась отроковица одна.
В девятом часу явился Никола.
В лапотках, седенький, с посохом пришел Никола к райским вратам ‒ райское платье его поиздергалось, заплатка на заплатке, дырявое.
‒ Что, Никола, что запоздал так? ‒ спросил Илья, ‒ или и для праздника переправляешь души человеческие с земли в рай?
‒ Всё с своими мучился, ‒ отвечал Никола, присаживаясь к святым за веселый золотой стол, ‒ прощай народ: вор на воре, разбойник на разбойнике, грабят, жгут, убивают, брат на брата, сын на отца, отец на сына! Да и все хороши ‒ друг дружку поедом едят.
‒ Я гром-молнию нашлю, попалю, выжгу землю! ‒ воскликнул громовный Илья.
‒ Я росы им не дам! ‒ поднялся Егорий.
‒ А я мор пущу, чуму ‒ изомрут, как псы! ‒ крикнул Касьян; известно, Касьян вгорячах Златоусту усы спалил!
‒ Велел мне ангел Господен истребить весь русский народ... да простил я им, ‒ отвечал наш Никола милостивый: ‒ больно уж мучаются.
357
И, восстав, поднял чашу во славу Бога Христа,
создавшего небо и землю, море и реки,
и китов, и всех птиц,
и человека по образу своему и по подобию.
И вдруг чаша выпала из рук ‒
Чаша упала на стол ‒ не разбилась:
а как была, осталась с краями полна.
Притихнули угодники ‒ все святые ‒ весь райский пир.
‒ ‒ спит Угодник ‒ закрыты глаза ‒ ‒
Раз окликнул Илья ‒
не слышит Никола.
И в другой раз окликнул ‒
не просыпается.
Кричит Илья в третий раз ‒
и поднял Никола голову.
Стали тут святые пытать у Николы.
Стал Угодник святым рассказывать:
‒ Пустился по Черному морю с хлебом корабль, плыли на том корабле триста старцев соловецких, везли старцы воск и мед, спешили на Никольщину в Миры Ликийские. И застигла буря корабль. Ударили волны ‒ вспелешилось море. Шипело. Бурная, над ветром и волнами, угрожала Велеша, требовала жертвы. Скача на белом хрустальноногом коне, резала море, разрывала когтями корабль. В твердой вере и крепко надеясь, в голос крикнули старцы: «Помилуй нас, Боже и святой Никола, где бы ты ни был, явись к нам!» Тогда нашла на меня Божья воля, подняло меня святым Духом, я пошел к ним на море и избавил их из глуби морской. Велеша угомонилась. Спокойно плывут корабли. Вот почему задремал я ‒ и выронил чашу.
‒ Помилуй нас, Боже и святой Никола, где бы ты ни был, явись к нам! ‒ воскликнули святые.
Пили святые питие новое райское, ели высокий пирог с кашей, с горохом, с капустой.
И пировал с ними Никола ‒ сильный Богом, всем святым помощник ‒ редкий их гость, нищелюбец, странноприимец, вечный странник, вечный труженик, чудотворец ‒ заступник за Русскую землю.
Помилуй нас, Боже и святой Никола,
где бы ты ни был, явись к нам!
358