Необъятен в ширь и даль подлунный мир –
высота поднебесная.
Много непроходимых лесов, непролазных трущоб и болот,
много непроплывных рек, бездонно-бурных морей,
много диких горбатых гор громоздится
под облаки.
Страшны бестропные поприща –
труден путь.
Но труднее и самого трудного тесный,
усеянный колючим тернием,
«путь осуждения»
в пагубу.
На третьем разжженно-синем небе –
за гибкоствольным вязом с тремя враждующими зверями:
гордым орлом,
и желтой змеей;
за бушующей рекой-окияном,
за тесной и мутной долиной семи тяжких мытарств,
за многолистной вербой и дальше – –
по вербному перепутью к яблоне,
где течет «источник забвения», –
там раздел дороги.
Под беловерхой яблоней:
с книгой Богородица
143
и апостол Петр с ключами райскими.
в «Книгу Живых и Мертвых»,
указуя путь
странствующим, отрешенным от тела, опечаленным душам.
Весела и радостна блаженная
цветущая равнина
– огненный поток из васильков! –
И печальна другая – в темных цветах –
«без возвращения».
Не весело лето в преисподней:
скорбь и скрежет зубовный поедают грешников
во тьме кромешной;
и кровь мучеников
– исстрадавших от мира земную жизнь –
проступает – приходит во тьму, как тать, –
нежданная и забытая,
точит укором,
непоправимостью,
жрет червем неусыпаемым.
В бездне бездн геенны
зашевелился Зверь:
злой и лютый,
угрызает от лютости свою конскую пяту,
содрогаясь, выпускает из чрева
огненную реку.
Идет река-огонь,
шумя и воя,
устрашает ад;
несет свою волну –
всё истребить.
И огонь разливается
широколапый, перебирает смертоносными лапами,
пожирая всё.
144
Некуда бежать,
негде схорониться,
нет дома,
нет матери.
Изгорают виновные души –
припадают истерзанные запекшимися губами
к льдистым камням,
лижут в исступлении ледяные заостренные голыши:
охладить бы воспаленные внутренности!
Нет защиты,
нет утоления.
Архангел!
Грозный – – он
явился не облегчить муки:
грозный, он сносит свой неугасимый огонь:
зажигает ледяные камни – последнее утоление!
Загораются камни –
тают последние надежды.
И оттеняют кольцом,
извиваются, свистят свирепые змеи,
обвивают удавом,
источая на изрезанные огнем, рассеченные камнем
рты
горький
свой яд.
Ты будь мне матерью,
не торопись
обратить меня в прах!
*
* *
Вышел Иуда из врат адовых – –
кинутый Богом в преисподнюю,
осужден навсегда торчать у самого пекла,
неизменно видеть одни и те же страдания,
безнадежно,
презренный,
забытый Богом Иуда.
145
Не обживешься.
Прогоркло.
Берет тоска. И дьявольски скучно.
Слепой старичок-привратник позеленевшими губами жевал
ржавую
«христопродавку»,
смачивал огненной слюной разрезные листья проклятой
прострел-травы.
Иуда подвигался по тернистому пути – –
Темные печальные цветы томили Божий день;
не попадалось новичков. Безлюдье.
Какие-то два чёрта без спины
– с оголенными раздувающимися синими легкими –
дурачась, стегали друг дружку крапивой по живым местам.
И опять неко́шные: бес да бесиха.
Больше никого.
___ ___ ___ ___
Странно! У Яблони, где толпами
сходятся души и всегда стоит шум, было тихо.
Три несчастные заморыша,
подперев кулаками скулы, на корточках,
наболевшими глазами – с лиловыми подтеками от
мытарских щипков,
застывши смотрели
в ползучий отворотный корень яблони, уходящий –
в бушующую реку-окиан.
Да сухопарая
– не попавшая ни в ад, ни в рай –
зевала равнодушная душа
уставшим зевать квелым ртом.
Склоненная пречистым ликом
над «Книгой Живых и Мертвых»,
опочивала Богородица.
А об руку –
окунув натрудившиеся ноги в «источник забвения»,
спал святой апостол Петр
146
блаженным сном
крепко.
Свесившиеся на боку на золотой цепочке
райские ключи сияли бесподобным светом –
глазам больно.
Ни ангела, ни архангела,
ни херувима, ни серафима,
ни единого Божьего вестника –
Купаться пошли бесплотные,
отдыхали ли в благоухании,
или разом все улетели к широколистной вербе
на вербное перепутье –
задержать чтобы там из мытарств странников –
не беспокоить Богородицу?
Походил Иуда по жемчужной дорожке
вокруг Богородицы,
заглянул в раскрытую Книгу.
Хотел дерзновенный от Источника умыться –
да свернулась под его рукой
– не поддалась голубая вода! –
очернила кончики пальцев.
Отошел ни с чем.
Повзирал на Яблоню – –
сшиб себе яблоко:
покатилось ябло
ко
к
но
гам Петра.
Полез доставать:
ухватил наливное райское – не удержался зломудренный! –
Заодно и Ключи ухватил.
С золотыми райскими ключами
Иуде всюду дорога:
всякий его за Петра примет.
147
Легко прошел Иуда васильковый путь
– подшвыривал яблоко, подхватывал другой рукой –
гремел ключами.
Так добрался злонравный до райских врат.
___ ___ ___
И запели золотые ключи –
пели райские:
отворяли врата.
*
* *
Дело сделано.
солнце,
месяц,
денницу,
престол Господен,
купель Христову,
райские цветы,
крест и миро.
Да с ношей в охапку
прямо в ад –
в преисподнюю.
хоть глаз выколи, ничего не видать.
А в аду такой свет,
так светло, даже неловко.
Вылез из бездны бездн
геенский Зверь,
засел на Господен престол,
вывалил окаянные свои срамные вещи,
разложил богомерзкие по древу креста –
Из купели пищал паршивый бесенок:
тужился как можно больше нагадить –
Плясали черти в венках из райских цветов,
умащались миром,
покатывались горохом от хохота.
148
Щелкали черти райские орехи –
заводили, богохульные, свои вражьи песни.
Плясали с ними грешники – лакомы, лжецы,
завистники, гневные, чревобесные,
ябедники, сребролюбцы, обидчивые,
лицемеры, тати, разбойники,
душегубцы, богоотступники, гордые, немилостивые,
клеветники, судии неправедные, цари нечестивые,
архиереи, дьяконы, начальники,
скотоложцы и скотоложницы,
рыболожцы и рыболожницы,
птицеложцы и птицеложницы,
и всякий женский пол, бесчинно
убеляющий лицо и оголяющий свои колена.
Плеща друг друга по ладоням, плясали
все семьдесят семь недугов
и все сорок болезней
с хворью,
немочью
– павальные, падучие, трясучие –
резь,
грызь,
ломота́,
колотьё.
Плясали черти и грешники,
перевивались
с холерой, чумой, моровой язвой,
болячкой, нарывом, огневиком,
мозолью, килой, опухолью,
и с вередом,
и с чирьями,
перевиваясь,
топали да подпрыгивали.
Сама Смерть
кувыркалась
долговязая.
149
Распалялся Зверь:
трещал крест под пудовыми
богомерзкими вещами:
здоровые, как кость,
распухали срамные вещи, вставая, мерзили.
И творилось бесование –
лихое дело.
х
Темь.
Ни зги.
В поле сива коня не увидишь.
Ночь на небесах.
Пробудилась Богородица.
Проснулся апостол Петр.
Не может Богородица ни Книгу чести, ни в Книгу
записывать.
Нет у апостола райских ключей.
Плутают души – взывают потерянные.
Шалыми летают ангелы, натыкаются –
теряют перья пречистые,
разбивают свои серебряные венчики.
Лезут черти – –
забираются на Яблоню, обрывают золотые
яблоки,
топчут копытами заливной луг,
оставляют следы по жемчугу,
напускают нечистого духа в фимиам кадильниц,
пакостят на крылья и ризы ангелам,
наставляют рожки непорочным женам,
приделывают хвосты угодникам.
И сошлись со всех райских обителей и прохладных
кущ
все святители и угодники,
150
чудотворцы, мученики, великомученики,
блаженные, присноблаженные,
страстотерпцы, заступники усердные,
лики праведных жен, лики царей милостивых,
благоразумные разбойники, и пророки, и апостолы.
«Кто возьмется из вас, преподобных,
принести мне похищенное?»
Молчат угодники и все святители
– повесили носы –
страшен Иуда с ключами райскими!
Неохота преподобным платиться боками –
люты козни дьявольские.
Илья Пророк.
Ожесточено сердце пророка:
некогда лживым наветом увлек дьявол Илью
к убийству отца и матери.
Ожесточено сердце пророка:
хочет мстить.
«Дай мне, Господи, гром Твой и молнию:
я достану похищенное, я истреблю
вконец бесовский род».
говорит Господь, –
не по тебе такое оружие!»
И воскликнул Илья:
«Господи, я от моря поднял облако,
сделал небо мрачным от туч и ветра,
низвел большой дождь.
Я словом останавливал росу,
я насылал засуху и голод,
устрашая царя Ахава, сына Амврия.
151
четырехсот пятидесяти пророков вааловых,
и четырехсот дубровных гордой Иезавели,
посрамляя Ваала, низвел на тельца огонь –
дрова,
и камни,
и прах,
и поглотил воду во рву
И еще раз я свел огонь и попались пятидесятников
царя Охозии, сына Ахава, посрамляя Веельзевула,
идола аккаронского.
Господи, не Ты ли в пустыне у горы Хорива звал
меня,
и не в ветре, не в землетрясении, не в огне,
но в веянии тихого ветра я услышал Тебя?
И в пустыню к Иордану Ты послал за мной
огненную колесницу и коней огненных?
Ты меня взял к Себе – –».
Молчат угодники и все святители –
дуют в ус.
Милосерд владыка Господь –
не попустит Он раба своего:
дает Господь Илье
гром
и молонью.
х
х х
___ ___ ___ ___ ___ ___
грохочет гром,
трещат нещадные стрелы,
гремит преисподняя.
Испепелен ад,
разгромлен Иуда,
152
скован цепями.
Отнята добыча,
погас в аду свет,
прикончилась пляска,
скрючились черти.
Ночь.
На небесах солнце,
и месяц,
и денница,
престол Господен,
купель Христова,
райские цветы,
крест и миро.
Грохочет гром,
трещат нещадные стрелы,
гремит преисподняя.
___ ___ ___ ___ ___ ___
на летучих огненных конях от края в край
бороздит колесница.
Хлопает,
– бьет бич –
стучит молот,
колотит каменная палка.
– мстит ожесточенное сердце –
Подбитые, подстреленные низвергаются дьяволы,
падают черти.
И корчится небо от огней – как корчится в огне береста.
Горит огненным шаром
– перебрасывается ханская <1> красная шапка –
<1> Было: татарская
153
встает крыльями,
прорезает твердь огненная мантия;
кровавым парусом носится огненная рубаха;
сверкают огненные очи.
Неотвратимыми ст<р>елами развевается синяя
борода,
и сечет –
и сечет
синий пламенный меч.
Обвивается небо
Пламенным змием.
Трещат небесные своды,
лопается небо.
– мстит ожесточенное сердце –
Злыми щенками мчатся за колесницей
души детей,
– рожденных по смерти отца –
воя и кусая,
грызут попавшихся дьяволов.
И души цыган не успевают мастерить из снега
зернистый град –
мерами рассыпаются острые градины.
Травит Илья окаянных.
Хлопает
– бьет бич –
стучит молот,
скользят, колют копья,
колотит каменная палка.
Падают черти на землю –
прячутся в гадов, в змеев,
за спины людей,
в кошек, собак,
под шляпки яру́ек.
154
Встают ветры.
Веет злое поветрие –
Гонятся дикие молоньи – –
Обезумели тучи –
бегут за ветром,
и другие безумные –
прут против ветра.
Загорелись амбары –
го-орит!
Сжигаются нивы,
побиваются градом поля,
разоряются пастбища –
скотина вразброд, побежали, ревут.
Всё смешалось:
телята, быки и коровы,
овцы, козы, бараны,
ягнята, козлы.
Хлещут ливни
– валят копну за копной –
захлещут до корня.
___ ___
У старых дубов открылись ключи –
текут рекой.
Разливаются реки,
сплываются озера,
мутнеют –
прогорчаются воды,
угрожают потопом.
Гонятся дикие молоньи – –
Сорвались,
летят снесенные вихрем вершины гор,
давят долины –
– ад –
– преисподняя –
155
– тартар –
– тартарары –
___ ___
содрогнулись стены –
рушатся церковные купола.
И крестом распростертая
в алтаре у престола
черная
– убита громом –
Яга.
«Ты плододавец,
Ты наделяющий,
уйми, удержи грозу,
положи печать на облаки,
отврати громовый огонь,
отклони,
не направляй на нас,
прости нам
стрелы твои!
Не погуби –
Помилуй –
Пощади мир!
Оставь житницы наши,
рожь и пшеницу,
овес и просо!
Не погуби –
Помилуй –
Пощади мир!
__ __ __
– тартар –
– тартарары –
___
валится лес –
падают мертвые.
Хлопает
– бьет бич –
156
стучит молот,
скользят, колют копья,
колотит каменная палка.
Задавлены пчелы, замочен рой;
без листьев деревья, го́ло орешенье;
задушены птицы, побит скот –
ни шерстинки!
Поломан горох, помята капуста;
пожжены амбары,
спалило избы –
тает змеиная свечка:
тают вражьи наветы,
чары,
призо́ры –
__ __
нет нового хлеба,
нет обнов,
погибла крупа, погиб солод –
не будет ни каши, ни квасу!
Нет житья-бытья,
нет богатства,
нет густой ужинистой ржи!
– мстит ожесточенное сердце –
без жалости,
без милости,
беспощадно.
х х
х
На третьем разжженно-синем небе забушевала
неслыханная буря.
Гнется гибкоствольный вяз, исцарапались звери:
орел,
выдра,
змея.
Гнутся ветви – еле переносят убитых на зеленых
плечах.
157
И тянутся –
не провитав близ земного жилья сорока
положенных дней, через мытарства до Вербы
– по вербному перепутью – к Яблоне
сонмы покаранных душ.
Запружают убитую стопами равнину. Толчея.
Некуда яблоку упасть.
Не успевает Богородица в Книгу записывать,
иступилось перо;
и весы кажут неверно:
согнулись стрелки.
– ни с того ни с сего –
толчется у Яблони:
зарится на золотые яблоки.
И две белые лани,
Яга,
скаредный дух,
скот бессловесный.
Приступает Богородица к Сыну – к Спасу Господу –
говорит Богородица:
«Сыне мой возлюбленный, Иисусе Хресте <так!>,
пощади мир: уйми Илью –
убьет он всех!»
__ __ __
И бросают ангелы миро варить,
бросают архангелы чистить Христову купель,
пускаются ангелы и архангелы во все концы
– летают за колесницей –
ловят Илью.
Поймать не могут.
Прытки кони – шибко мчатся
с края на край.
Сбилась ханская <1> красная шапка,
изодрана огненная мантия.
<1> Было: татарская
158
Наступает архангел –
настигает архангел:
и поражает грозный громовного –
Илью в десницу.
__ __
грохочет гром,
трещат нещадные стрелы –
гремит мир,
клокочет ад.
Зыком потрясается поднебесье,
зашатались райские обители.
Свертывались звезды,
как листья,
чернели,
падали в темь.
__
И потащились к престолу Господню со всех райских обителей
и прохладных кущ
все святители и угодники,
чудотворцы, мученики, великомученики,
блаженные, присноблаженные,
страстотерпцы, заступники усердные,
лики праведных жен, лики царей милостивых,
благоразумные разбойники, пророки и апостолы.
Восплакались преподобные:
«Господи, никакого покою нет:
обуздай Илью! разрушит он небо и землю,
погубит весь свет: и нам несдобровать!»
Прослезилась Богородица:
«Уйми Илью!»
И внял Всевышний мольбам праведных,
послушал Пресвятыя Богородицы.
огненную колесницу и коней,
стрелы, бич, копья, меч
и каменную палку –
оставить навсегда у Ильи;
159
властителем молний и подателем дождя;
на голову же возложить пророку камень
в сорок десятин,
десницу его онего́дить
и навек не открывать день памяти его –
И была великая брань
на небеси
и на земле.
х
х х
Смраден час – невозможный.
Глубокими, как пропасти, устами
глотал ад жертвы погибели
и вскипал смрадом.
В бездне бездн
– где родится и плавится огонь –
серебряный столб,
в столбе золотое кольцо:
к золотому кольцу прикован
на цепи
Иуда.
Так и будет – прикован
на цепи –
с петлей на шее до последнего суда,
не тронется ни на единую пядь
из горького пекла.
Бесятся бесы –
завивают лохматые винтом
свой острый кабаний хвост:
с налёта, визжа, сверлят
волосатую блудливую душу.
плясуна и волынщика,
160
поддёрнули на железное гвоздьё,
пустили качаться
над раскаленными каменными плитами –
– качался плясун и волынщик –
влеплялись стрелы
в изъеденный коростой
язык балагура –
___ ___ ___
грыз дьявол – веревкин чёрт,
заячье сердце и лукавое.
Один черт без спины
– с оголенными раздувающимися синими легкими –
пилит руку
дерзкому хитрому писцу.
___ ___
Железное дерево с огненной листвой
трепетало,
осыпались огненные листья.
Из темной реки подымался вопль,
и клич,
и визг.
Змеи сосали лицо,
черви точили раны;
двуглавые птицы,
крича,
кружились,
выклевывали глаза.
Дьяволы разжигали железные ро́ги
и проницали сквозь тело.
___ ___ ___
Пламя грозит,
душит дым,
падает горящая смола.
Писк,
скаканьё,
сатанинские песни.
Там плач неутешный,
мука вечная
и бескончинная.
161
Земля!
Ты будь мне матерью,
не торопись
обратить меня в прах!
162