ТРИ СЕРПА. МОСКОВСКИЕ ЛЮБИМЫЕ ЛЕГЕНДЫ. ТОМ II

Свеча воровская

Жил-был один человек, а время было трудное, вот он и задумал себе промыслить добра, да недобрым делом.

Что у кого плохо лежит, ‒ не обойдет, припрячет, а то накупит дряни какой, выйдет купцом на базар и так заговорит, так выкрутит, совсем тебя с толку собьет и втридорога будет, ‒ одно слово: вор.

И всякий раз, дело свое обделав, Николе свечку несет. Понаставил он в церкви свечей, только его свечи и видно.

И пошла молва про Ипата, что по усердию своему первый он человек и в делах его Никола ему помощник.

Да и сам Ипат уверился, что никто, как Никола.

338

---

 

*        *

*

 

И однажды хапнул он у соседа да скорей наутек для безопаски. А там, как на грех, хватились да по следам за ним вдогонку.

Бежал Ипат, бежал, выбежал за село, бежит по дороге ‒ вот-вот настигнут! ‒ и попадает ему навстречу старичок, так, нищий старик, побиральщик.

‒ Куда бежишь, Ипат?

‒ Ой, дедушка, выручи! Не дай пропасть, схорони: настигнут, живу не бывать.

‒ А ложись, ‒ говорит старик, ‒ вона в ту канавку.

Ипат ‒ в канаву. А там ‒ дохлая лошадь.

Он под лошадь, в брюхо-то ей и закопался.

Бегут по дороге люди и прямо по воровскому следу. А никому и невдомек, да и мудрено догадаться:

канавка хоть и не больно глубока, да дохлятину-то разнесло, что гора.

Так и пробежали.

Ипат и вышел.

И старичок тут же на дороге стоит.

‒ Что, Ипат, хорошо тебе было в сырости-то лежать?

‒ Ой, дедушка, хорошо, ‒ чуть не захлебнулся!

‒ Ну, вот, видишь, захлебнулся! ‒ сказал старик и стал такой строгий, ‒ а мне, как думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль!

И пошел такой строгий.

339