ТРИ СЕРПА. МОСКОВСКИЕ ЛЮБИМЫЕ ЛЕГЕНДЫ. ТОМ I
О Димитрии
Патриархом Фотием была освящена знаменитая Нэа ‒ Новая церковь, построенная царем Василием Македонянином во дворе дворца. Новый храм был посвящен Спасителю, Богородице, архангелу Михаилу, Илии Пророку и Николаю Чудотворцу. По словам летописца, этот храм превосходил своим великолепием все храмы, и ни один не мог с ним равняться, особенно много было дверей ‒ входов и выходов. На освящении присутствовал царь, и наро-ду!
В числе почетных лиц был представитель византийской золотой молодежи Димитрий ‒ дом его сейчас же за св. Софией, любого спроси, всякий покажет.
После торжества у всех было приподнятое религиозное настроение, говорили только о божественном и чудесах. Димитрий и его товарищи, такие же, как он, из знатных византийцев, решили ехать в Миры ко гробу Николая-чудотворца. Привлекало путешествие и чудеса, о которых много рассказывали и писали: житие Михаила и похвальное слово патриарха Мефодия известно было всем. Много вечеров было посвящено разговорам о путешествии, но в конце концов пришлось отказаться: Крит был занят арабами и самым их излюбленным делом были набеги на Ликию. Ехать в Миры было опасно. И выбрали поближе ‒ на Атир, это совсем недалеко в Мраморном море, там была церковь Николая-чудотворца: ночь на море могла создать иллюзию ночей к Мирам. На этот Атир и решено было ехать. Наняли судно, пригласили музыкантов и хор, исполнявший гимны византийских поэтов Федора, Романа и Иосифа, посвященные Николаю-чудотворцу.
*
Плыть было так легко и незаметно, что если бы не движущиеся звезды, можно было бы забыть, что кругом море. Каким покоем стелились тихие мысли, и было трепетно, как при всяком счастливом ожидании: звездный час кончался, сейчас проснет-
170
ся утро, оно будет чуть мглистым, чуть приоткроет зеленый остров, и звон к обедне заторопит судно. И вдруг ‒ откуда? ‒ налетела буря, погасли звезды, с громом встала волна и опрокинула судно, ‒ и все пошли ко дну ‒ все: и музыканты, и хор. «Никола ‒ помоги!» ‒ только и крикнул Димитрий и закрыл глаза тонуть. И, погружаясь в воду, почувствовал, что его кто- то тянет, открыл глаза и увидел ‒ таким в Менологии изображен ‒ стоит перед ним Николай-чудотворец, и белый омофор с нашивными крестами светит ему, как прожектор. И, повторяя молитву, Димитрий пошел за ним по морю, как по торцовой мостовой ‒ ‒
‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒
Соседи были встревожены криком. Кто-то вопил благим матом. И всем показалось: кричат из дома Димитрия. Решили, что он отпустил прислугу, а воры, воспользовавшись, забрались к нему, напали на сонного и расправляются. И кого как застала ночь, ухватя, что ближе лежало, кто с книгой, кто с молотком, кто с дубилом, освещая дорогу фонарями, побежали спасать.
Но проникнуть в дом было очень трудно: заперто ‒ пришлось выломать дверь. И войдя в комнаты, действительно, из прислуги никого не встретили, но ничего особенного не было заметно: возможно, что вечером были гости, да так не прибрано и осталось. Теперь ясно слышался голос: кричал Димитрий из своей спальни. Спальня была тоже заперта, и еще выломали дверь. И когда вошли и осветили фонарями комнату, увидели, что Димитрий лежит на кровати и выкрикивает одно и то же, надрываясь до хрипа: «Никола ‒помоги!» И притом весь он мокрый.
Не от шума, а от света Димитрий очнулся:
‒ Как вы сюда попали? ‒ спросил он в ужасе, ‒ разве я не на дне морском?
‒ Ничего подобного, ‒ говорят, ‒ вы у себя дома на вашей собственной кровати.
Но Димитрий, хоть и перестал кричать, испуганно озирался: он не верил.
И только когда ему переменили белье, он согрелся, успокоился и рассказал всё бывшее с ним ‒ и все дивились такому чуду.
171
И на том месте, где стоял дом Димитрия, по смерти его по его завещанию построили церковь ‒ Никола Дмитровский. В этой церкви и висит Козлока ковер, византийского серебряного мастера.
172