Другие публикации: Гори-Цвет: Весенняя русалия // Московский альманах. Берлин: Огоньки, 1922. С. 125–135.
Рукописный источник: Ловцкий Г. Л. «Красочки. Симфоническая пантомимы для оркестра. Текст Алексея Ремизова». – Беловой автограф партитуры и либретто рукой Ловцкого. В конце текста: «1912» // РГАЛИ. Ф. 2730. Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. I-IV.
В 1911 г., когда Ремизов уже написал свой первый сценарий для постановки «волшебного» балета «Лейла», благодаря знакомству писателя с композитором Г. Л. Ловцким (1871–1957), возник еще один театральный замысел. Сотрудничество завязалось в швейцарском доме Л. Шестова в Коппе. В дружеской атмосфере июльского отдыха на берегу Лемана, вдали от готовящейся в Мариинском театре глобальной театральной сенсации – подготовки балета «Алалей и Лейла» (см. наст, изд., с. 896–899), родилась спонтанная идея камерного по форме симфонического произведения на слова Ремизова. В качестве сюжетной основы писатель предложил новеллу «Красочки» (впервые: Золотое руно. 1906. № 7/9. С. 122–123), представлявшую собой литературное переложение народной детской игры. В авторских комментариях к тексту, вошедшему в книгу «Посолонь» (1907), Ремизов дал разъяснение «правил» этой традиционной забавы: «Играют в Красочки так: выбирают считалкой (считают, кому водить, т. е. быть главным лицом, начинать игру) Беса и Ангела, остальные называют себя каким-нибудь цветком; названия цветов объявляют Ангелу и Бесу, не говоря, кому какой цветок принадлежит. Ангел и Бес должны будут сами разобрать цветы. Сначала приходит Ангел, звонит, спрашивает цветок, потом приходит Бес, стучит, спрашивает цветок. Так, чередуясь, разбирают все цветы. Играющие составляют две партии – цветы Ангеловы и цветы Бесовы. Ангел приступает к исповеди, а Бес со своей партией искушает – рассмеивает. Вся игра в том и заключается, чтобы рассмеять: кто рассмеется, тот идет к Бесу. Красочки, краски – цветок, цветы. Говорят: идти по красочки, собирать красочки. Хлеб в краске – время цветения хлебов» (см.: Докука и балагурье–РК II. С. 162). См. также этнографических источниках ремизовской новеллы: Розанов Ю. В. Фольклоризм А. М. Ремизова: Источники, генезис, поэтика. Вологда, 2008. С. 100–102. Уже в конце августа 1911 г. в письме Ремизову Ловцкий изложил свой взгляд на
917
совместный проект: «Мне мысль о балете на тему "Красок" представляется очень заманчивой. Надо только вступление и заключение присочинить к тому. Что у Вас уже есть. Вступление могло бы изображать постепенное появление цветов, что ли <подчеркнуто Ремизовым сиреневым карандашом>. Я Вам указываю только т<а>к сказать направление, в к<о>т<о>ром возможно музыкальное направление. То, что есть у Вас, всецело поддается музыкальной характеристике. Если в таком же роде будет вступление и заключение, то я надеюсь дать посильную музыкальную характеристику. Но раньше, чем приступать к работе, я должен иметь всю программу, хотя бы в кратких чертах, под руками, и тогда я Вам, вероятно, через несколько недель смогу сообщить, насколько успешно продвигается музыка. Главное не впасть в обычный балетный жанр с ее <так!> соло и условными групповыми танцами. Из "Красок" должна выйти пантомима в звуках и соответствующих движениях <...>» (Переписка Л. И. Шестова с А. М. Ремизовым / Вступ. заметка, подг. текста и прим. И. Ф. Даниловой и А. А. Данилевского // РЛ. 1992. № 4. С. 102). Работа над либретто, с одной стороны, и музыкальным произведением, с другой, продолжалась до поздней осени следующего 1912 года. За это время Ремизов преобразовал новеллу «Красочки» в формат либретто с учетом пожеланий, высказанных композитором (ср. письмо Шестова Ремизову от 2 декабря 1912 г. с сообщением о намерении Ловцкого вернуть автору его рукопись // Там же. С. 108). Текст ремизовского сценария, представляющий собой первую рукописную редакцию канонического текста «русалии» «Гори-Цвет» (1923), сохранился лишь в составе архивных материалов Г. Л. Ловцкого. В конце 1912 г. композитор подготовил беловую нотную рукопись своего симфонического сочинения, которая была озаглавлена «Красочки. Симфоническая пантомима для оркестра. Текст Алексея Ремизова». К нотам прилагалась рукописная копия ремизовского либретто, датированная 1912 годом (РГАЛИ. Ф. 2730. Оп. 1. Ед. хр. 4). Текст открывался перечнем действующих лиц (Ангел, Бес, Фиалка, Незабудка, Гвоздика, Ромашка, Ангелята, Бесенята, Цветы, Травы) и содержал художественное описание сюжета в двенадцати сценах, предназначенное для «перевода» на язык музыки и пластического движения:
Вступление
Сц<ена> 1
Пробуждается земля и все ее силы. Поднялся бес
Потянулся со сна и пошел по земле. На земле еще
Тихо, туманы. Зашевелились птицы. Слетел
с неба ангел, распустил крылья. Заря загоре-
918
лась. Скоро уж солнце, заря разгорится. И взошло солнце
весеннее новое.
Сц<ена> 2
Под солнцем пробудились травы, раскинулись,
Разветвились по земле, покрыли пригорки – зазеленели
Луга, только цветы еще спят.
– Просыпайтесь, идите на землю, там светло,
Там играют птицы, там кукует горькая кукушка!
Пойте лес, птицы. И вечером, и утром, всем нам веселье!
И пробуждаются цветы-первоцвет <так!>. Травы
Встречают их, прихорашивают. Взгомозились бесенята,
Заюлили. Ангел и ангелята крыльями озаряют цветы.
Первоцветы зовут своих еще спящих сестер.
Сц<ена> 3
Встает гвоздика. Ангел с ангелятами встречает ее.
Травы вводят ее в свой хоровод. Шмыгают бесенята.
Встает ромашка, бесенята не отступаются.
Сц<ена> 4
Встает незабудка. Ангел залюбовался цветом:
Хотел бы ангел, чтобы его была незабудка. Бес тут –
Как тут: он возьмет свое.
Сц<ена> 5
Встает фиалка. Ангел и бес над цветами:
Ангел и манит к себе, разгорелись глаза у беса.
Сц<ена> 6
Посылает ангел своего ангелка за цветом.
– Динь, динь. Динь! – звонит колокольчик.
Весело выходит к ангелу незабудка. Солнце играет
Над нею. Ангел уводит незабудку.
Бес посылает своего бесенка за цветом
– Стук, стук, стук! – колотит колотушка.
Робко выходит к бесу ромашка. Заманивает бес
Цветочек, не дается ромашка. Утаскивает бес ромашку.
Посылает ангел своего ангеленка за цветом.
– Динь, динь, динь! – звонит колокольчик.
Томно выходит к ангелу фиалка. Приголубивает
Ангел фиалку, фиалка резвится, ангел унимает
Фиалку и уводит к себе.
Бес посылает своего бесенка за цветом.
– Стук, стук, стук! – колотит колотушка.
Бойко выходит к бесу гвоздика. Бес доволен, тащит
С собой гвоздику.
919
Сц<ена> 7
Ангел со своими цветами на пригорке.
– В чем ты грешна, фиалка? – исповедует ангел.
Фиалка помалкивает: у ангела не улыбнись, улыбнешься
к бесу пойдешь.
Ангел – к незабудке:
– В чем ты грешна, незабудка?
Незабудка потупила глаза.
Тихо у ангела. Гладят тихонько цветочки белые крылья.
Сц<ена> 8
Нагулялся. Пришел бес со своими цветами. Поджигал
бес цветочки: сам рожицы корчит и цветочки за ним
все перенимают, – как бес. Весело, звонко у беса.
Фиалка не выдержала и расхохоталась.
– Иди, иди к бесу! – кричали цветочки!
И пустилась фиалка от ангела к бесу: там ей весело будет.
А бесу только того и надо.
– Иди, иди к бесу!
Крепилась, крепилась незабудка, не вытерпела и расхохоталась.
Знать, и ей идти к бесу – расхохоталась! Ангел не хочет отпускать Незабудку, но бес берет верх: кто улыбнется, тот идет к бесу.
Сц<ена> 9
Прискакали бесенята, много бесенят всяких, и начали
Игру свою с цветами и травами. Завертелись, закружили
– чем дольше игра, тем прытче скок бесенятый <так!>. Уж
Измятые цветочки качаются от усталости. Просят
Цветочки попить.
Сц<ена> 10
На зов цветочков поднялся ангел с пригорка,
Поманил тучку. Приплыла тучка, пошел дождь. А бесенята
Попрятались в кусты, бесенята дождика не любят.
Сц<ена> 11
Ангелята устроили радугу. Показалось солнце.
Солнце и ангелы – над цветами.
Сц<ена> 12
Ожили цветочки, оправились, да бегом с пригорка
В чистое поле. Бесенята за ними. Ангел с англятами
Заступает дорогу, не пробраться бесенятам! – убежали
Цветочки в чистое поле. Ничего не поделаешь, показали
Бесенята ангелятам шишки и канули в темный овражек
(РГАЛИ. Ф. 2730. Оп. 1. Ед. хр. 4; либретто на л. II–IV).
920
В отличие от истории создания балета «Лейла», сотрудничество с Ловцким было успешным. В начале 1913 г. в журнале «Маски» появился анонс: «На сюжет ремизовской "Посолони", под названием "Игра в Красочки", Герман Ловцкий написал балет» (Маски. 1912 / 1913. № 4. С. 108). Однако на этом оптимистическом сообщении история постановки нового музыкально-хореографического спектакля бесславно завершилась, возможно, из-за первоначальной установки композитора, подразумевающей жанр пантомимы, а не балетной хореографии.
Театральная судьба либретто Ремизова «Красочки» оказалась более удачной на сцене советских театров, репертуар которых нуждался в постановках для детей. О спектакле на музыку А. Т. Гречанинова с художественным оформлением И. С. Федотова, премьера которого состоялась 13 ноября 1921 г. в московском Детском театре под руководством Г. Паскар, см. в статье: Трибл. К. «Ритмическое соприкосновение искусств»: творческая история создания цикла пьес «Русалия» // Исследования и материалы 2003. С. 79–82.
В первый год своей эмиграции Ремизов вернулся к либретто «Красочки», переосмыслив это драматическое сочинение в соответствии со своей концепцией нового драматического жанра, который представлял собой художественную форму описания народных обрядов и игр, известных в фольклоре под названием «русалии». Соответственно, текст первоначальной редакции, предоставленной Ловцкому в 1912 г., подвергся существенной переработке; изменилось и его название. В результате на страницах «Московского альманаха» (Берлин, 1922) была опубликована литературная композиция под названием «Гори-Цвет: Весенняя русалия». Закономерным образом «Гори-Цвет» был включен и в авторский сборник «Русалия», изданный в Берлине на следующий год. Текстуально окончательная редакция «Гори-Цвета» тождественна первой публикации, в сравнении с которой имеются лишь два отличия, связанные с историей текста как такового. Во-первых, оказался редуцированным подзаголовок («весенняя русалия»). Это жанровое и календарное определение, значимое для самостоятельной публикации, теперь возмещалось названием всего сборника – «Русалия». Во-вторых, в конце текста появилась авторская датировка: «1915–1922». Однако первая дата в этом временном периоде, представляется нам аберрацией памяти Ремизова, поскольку документальные факты, подтверждающие обращение писателя к либретто «Красочки» в 1915 году (а в это время создавалась «русалия» «Ясня»), отсутствуют. Очевидно, что 1912 год –является более правомерной датой, указывающей на время написания либретто для симфониче
921
ской пантомимы Ловцкого. «Гори-Цвет», опубликованный в составе сборника 1923 г., представлял собой поэтическое (ритмизованное) художественное произведение, вербальными средствами воссоздающее аутентичную обрядовую (игровую) форму. Образная палитра пьесы передавала поэтический строй народного мировоззрения, мифологического по своему генезису. Ср. концепцию А. Н. Афанасьева, выраженную в названии его исследования «Поэтические воззрения славян на природу», которую можно считать научным базисом для творческой работы Ремизова над его «русалиями».
С. 254. Вылез из-под коневой головы сам бес рогатый. – Череп коня здесь является приметой древних русальных обрядов. Ср.: «...в некоторых местностях России совершается следующий обряд: в заговенье перед Петровками два или три человека, избранные представлять русалку, покрываются парусом, и передний держит перед собой лошадиный череп, на который надета упряжная сбруя; а кто-нибудь идет сзади и погоняет эту так называемую русалку» (Афанасьев-воззрения III. С. 164).
С. 260. ...бес – зажига рогатый. – Ср. пояснение Ремизова к слову «зажига»: «зачинатель; зажиг – зачин» (Докука и балагурье–РК II. С. 162).
922