С. 220. Наречница – в сказаниях южных славян предсказательницы судьбы именовались по-разному: рожаницы наречницы, суденицы, или судицы. См. прим, к «Трагедии о Иуде принце искариотском» в наст. изд. на с. 94.
Дед Корочун – другой вариант имени: Карачун; мифологический персонаж новеллы Ремизова «Корочун» (см.: Докука и балагурье–РК II. С. 48–49). Ср. также: «Корочун – зимний дед – мороз. – Древнерусское название зимнего Солоноворота (12 декабря), время от 15 ноября до Рождественского сочельника. Древнерус. карачун, корочунь, корочюн; малорус, керечун, – от крачити, крак – шаг, нога. Этот самый дед Корочун, оказывается, по словам румынской колядки, приютил Божию Матерь с Младенцем у себя в хлеву. См.: Акад. Веселовский. А. Н. Разыскания <в области русского духовного стиха. СПб., 1883. Вып.> VI–X» (Авт. комм. С. 173). Последнее указание подразумевало следующий разбор содержания одной из южнославянских колядных песен: «В сообщаемой далее колядке <...> Жиды-Каины хватают Спасителя "вечером накануне, в доме Кречуна". – В этом первичном смысле "adventus" – "старый" Кречун мог быть понят, как
905
противоположение Рождеству, как нечто ему враждебное. Не оттуда ли некоторые пессимистические значения, соединенные в русском язык со словом "карачун" (задать кому карачун и т. п.)?» (Веселовский VI-X. С. 235-236).
С. 220. ..жемчужная лють... – См. прим, к тексту «Трагедии о Иуде Искариотском» (с. 801 в наст. изд.).
С. 221. Под драковитым дубом... – Ср. эпитет из новеллы Ремизова «Корочун»: «Среди поля весь в хлопьях драковитый дуб, как белый цветок» (Докука и балагурье–РК II. С. 48) В авторском прим. слово «драковитый» поясняется как «развилистый» (Авт. комм. С. 173).
...Лесавка-ворогуша. – Ср.: «Ворогуша – веснуха, одна из сестер-лихорадок, она садится в виде белого ночного мотылька на губы сонного и приносит ему болезнь. Ворогуша – ворогуха – ворожея. В Орловской губ. больного купают в отваре липового цвета. Снятую с него рубаху больной должен ранним утром отнести к речке, бросить ее в воду и промолвить: "Матушка-ворогуша! на тебе рубашку с раба Божьего, а ты от меня откачнись прочь!" Затем больной возвращается домой молча и не оглядываясь» (Там же. С. 165).
Расседает земля от мороза. – зд.: потрескалась. Ср. объяснение диалектизма: «Расседанье, рассед, состояние того, что расседается, расселось, лопнуло, развалилось» (Толковый словарь В. И. Даля IV. С. 46).
...плящи морозы. – Зд.: сильные. Слово почерпнуто Ремизовым из наречия северных русских областей. Ср. описание климата Олонецкой губ.: «...суровость зимы, дающей себя чувствовать в декабре и январе 30–40° морозами, которые называются плящими (Этнографический и географический очерк г. Каргополя, Олонецкой губернии, со словарем особенностей тамошнего наречия, составленный и изданный С. П. Кораблевым. М, 1851. С. 31).
С. 222. Свищем, горкуем... – от горко (диал.) – жарко.
...приварим, запоем в три звонких, в три голоса... – Призарить (диал.) – зд.: прельщать, очаровать.
С. 223. Зюзи-морозы – диалектное выражение из белорусского языка. Ср: «злющие зюзи – трескучие морозы, зюзи – морозы (Белоруссия)» (Авт. комм. С. 173).
Пересметить – зд.: дерзать, проявить собственную волю; от глагола «сметь».
Дубья-колодья – поваленный лес, остатки леса. Ср. в былине «Исцеление Ильи Муромца»: «Пошел Илья ко родителю ко батюшку / На тую на работу на крестьянскую, – / Он дубье-колодье все повы рубил, / В глубоку реку повыгрузил, / А сам и сшел домой» (Были-
906
ны / Сост., авт. предисл.; авт. прим. Ф. М. Селиванова. М., 1988. С. 106. (Б-ка рус. фольклора; Т. 1)).
С. 225. Вершимый Велик-День – В основу Второй картины «русалии» положен обряд, исполняемый на Семицкую (седьмую) неделю после Пасхи. Ср.: «В России неделя Святых Отец и следующая за нею Пятидесятницы назывались: Русальною, зеленою либо клечалною (вѣтки, которыми украшаются дома в Троицын день, зовутся в Малороссии «клечанне»), или семицкою. Семик, собственно, четверг на седьмой неделе по Пасхе; в Вологодской губернии он называется "русалкой", "русалчин или мавский Велик-день", "русалии" (малор.)» (Веселовский V. С. 268). Главные персонажи этих мистериальных праздников мавки (другое название: навки, мевки). В восточнославянской мифологии эти именем назывались злые духи. По украинским поверьям, в мавок превращаются умершие до крещения дети. Мавки бестелесны и не отражаются в воде, не имеют тени и прозрачны так, что видны их внутренности. В свою очередь слово «навьё» означает – мертвецы. См. также о «Навьском» (или русальном) «Велик-дне» (Афанасьев-воззрения I. С. 342–348). Этот весенний праздник содержал в себе мифологические представления о круговых («вертимых») плясках русалок. Подобное языческое «волхование» порицалось христианами. Ср.: «Слово Иоанна Златоустаго о играх и о плясании», включенное в сборник XVI в. «Измарагд» (см. комм. к с. 219): «Тии бо нас соблажняют <...> иного же на кощюны и на пес ни сатанинския, и на плескания и на гудение и на плясание учат. А всех же играний проклятье есть много вертимое плясание: то бо отлучает человеки от Боги и во дно адово ведет...» (цит. по: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы / Изд. А. И. Пономаревым. СПб., 1897. Т. III. С. 104). В обрядовой традиции подобные танцы нередко исполнялись скоморохами. Именно «вертимые» ритуальные пляски, служили основанием считать скоморохов не только народными забавниками, но и колдунами, для которых веселье и смех – инструмент сакрализации бытия. Для них через песни и танец открывались пути общения с потусторонним миром. Ср. об участии скоморохов в поминальных обрядах Семицкой недели: они приходят на могилы «по старой памяти о каком-то некогда всем понятном обряде поминок с плясками и играми» (Беляев И. Д. О скоморохах // Временник Общества истории и древностей российских. М., 1854. С. 78).
...старая кваша... – сравнение с закваской. Кваша – что-либо перебродившее.
Скоропит – персонаж русских былин XVII в. – царьградский богатырь Скоропит (другие имена: Скоропеевич, Скоропин, Скоротин).
907
С. 225. Коловертыги – подругиный Яги: трусик не трусик кургузый. – Характер этого персонажа из русского бестиария раскрыт в новелле Ремизова «Коловертыш» (Докука и балагурье–РК II. С. 150-152). В своих прим. к книге «К Морю-Океану» Ремизов дал короткую ссылку: «Помощник ведьмы. См.: В. И. Бондаренко. Очерки Кирса новского уезда» (Авт. комм. С. 180). В указанном исследовании, в частности, описываются местные представления о нечистой силе и ее проводниках: «У ведьмы имеются особые помощники, под названием "коловертыши", в роде животных, похожие на трусика, пестрые, куцые, с большим мешкообразным зобом впереди, куда забираются добываемые ведьмой молоко и масло. По приходе домой, коловертыши изрыгают весь запас добычи в нарочно приготовленную ведьмой порожнюю посуду. Добываются они так: когда ощенится собака, ведьма берет ее "место" пошепчет над ним, затем перетаскивает в избу, где кладет в задний угол, под печку. По прошествии недели появляются "коловертыши". При жизни заподозренные в ведовстве, пока они не меняют своего человеческого образа, не убиваются и вообще убийства, увечья, оставления в опасности человека в этих случаях из-за одного суеверия не бывало (Бондаренко В. Н. Очерки Кирсановского уезда, Тамбовской губернии // Этнографическое обозрение. 1890. № 3. С. 88-89).
С. 226. Мороками бродят... – от моро́к (обл.) – шалун, баламут, повеса. Ср. также авторское пояснение: «мороками – мрачно, себе на уме» (Авт. комм. С. 175).
Лисатые – от лисить – зд.: хитро льстить. Ср.: лисоватые – хитроватые.
С. 227. ...Вындрик-зверь, отмыкает ключи. – Ср.: «Индрик-зверь – мифический зверь Индра, ходит под землею, как солнце на небе» (Авт. комм. С. 170); упоминается в многочисленных списках духовных стихов «О Голубиной книге». Ср.: «– У нас Индра [Индрик; Вындрик; бело-Яндрих; Кондрык; Единорог; Единор; Лев], зверь всем зверям мати <...> / – И он ходит <...> зверь по подземелью / – Куда хочет, идет по подземелью, / – Яко солнышко <...> по поднебесью, / – Он происходит все горы белокаменные, / – Прочищает ручьи и проточины <...>» (Бессонов П. Калики перехожие. М., 1861. Т. 2. С. 371). См. также о нем: Белова О. В. Славянский бестиарий. М., 2000. С. 131-132.
Чучела-чумичела – Персонаж новеллы Ремизова «Зайка» (1907) (Докука и балагурье–РК II. С. 71–88), имя которого, очевидно, восходит к детской считалке.
С. 228. Кикиморы – мифологические существа, характер которых описан в новелле Ремизова «Кикимора» (1905). См.: Там же. С. 34. Ср.
908
также о Кикиморе рассуждения Ремизова, связанные с северным фольклором: «Я представлял себе кикимору: озорная, насмешливая, проказливая и веселая, а значит, так рассуждал я, по-человеческому, и добрая – разве в веселости подымется рука смазать кого или сорвется жестокое слово? А узнаю от Лядова – музыка Лядова на слова из "Сказаний русского народа" Сахарова, – что кикимора существо чудное, я бы сказал, сестра Калечины-Малечины, <...> Откуда и почему у кикиморы зло на уме? В "Сказаниях" у Сахарова ничего не говорится, и ни в каких этнографических материалах я не встречал объяснения, и в рассказе у Порфирия Байского (Орест Мих. Сомов), написано, конечно, по каким-то записям, нигде ни полслова. Одно известно, что родина кикиморы – Вологда» (Иверень–РК VIII. С. 410).
Аука – лесной дух, особенности характера которого описаны в новелле «Волк-самоглот» (см:. Докука и балагурье–РК II. С. 99–103).
Листин-слепышка – ср.: «Пройдет мимо дерева слепышка Листин, прошуршит листьями, не бойся: Листин не страшный, Листин только пугать любит (Докука и балагурье–РК II. С. 75).
Болибошка – ср. пояснение Ремизова к списку действующих лиц либретто «Лейла» (1911): «Болибо́шка – лесной, самый страшный, он из-за озера, из-за черничного бора, весь измоделый, карла, востренький носик, рукастый, а глаза будто печальные, хитрые-хитрые. Он заводит в зыбель-болото, где сам леший ощупью ходит» (Мейерхольдовский сборник. Вып. 2: Мейерхольд и другие: Документы и материалы / Ред.-сост. О. М. Фельдман. М., 2000. С. 141). См. также новеллу «Боли-бошка» (Докука и балагурье–РК II. С. 159–160).
Весь измоделый... – «изможенный» (Авт. комм. С. 181).
Зыбель-болото – от зыбь. Зыбель – состояние колеблющейся по верхности.
С. 229. Двенадцатиглазый Ховала – ср. примечание Ремизова к новелле «Ховала» (1907): «Ховала – олицетворение зарницы. Ховать – прятать, хоронить. Ховалы – зарницы. См.: А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения» (Авт. комм. С. 180). Подразумевается следующее разъяснение мифологического образа: «...так называют в Курской губернии духа со двенадцатью глазами, которые, когда он идет по деревне, освещают ее подобно зареву пожара. Это <...> олицетворение многоочитой молнии <...>, которой дано имя Ховалы (от Ховать – прятать, хоронить), потому что она прячется в туче; припомним, что отождествленный этому духу Вий носит на своих всепожигающих очах повязку» (Афанасьев-воззрения I. С. 549–550).
Калечина – имя персонажа восходит к детской игре «Калечина-Малечина». См. пояснение Ремизова к одноименной новелле (Авт. комм. С. 166).
909
С. 229. Упырь-царевич – Ср. авторское примечание к новелле «Упырь», представляющее собой дословные выдержки из статьи Ю. А. Яворского «Галицко-русские поверья об опырях» (Живая старина. 1897. Вып. 1. С. 107–110): «Народные поверья дают следующее объяснение происхождения Упырей: если беременная женщина посмотрит в церкви во время Великого выхода на священника, несущего чашу, то ее дитя будет упырем. Упырь по смерти своей между полночью и первым петухом выходит из могилы и ходит к тем, кто ему люб, и высасывает у них кровь или заманивает их в могилу и там это делает. Для ограждения от Упыря откапывают его гроб, отрезывают ему голову и кладут ее между ногами трупа, прибивают голову или сердце осиновым колом или железным гвоздем ко дну, и тогда Упырь не может тронуться из могилы» (Авт. комм. С. 178; в примечании дана ошибочная ссылка на выходные данные статьи Яворского: Живая старина. 1897. Вып. 3/4).
Болотняники с огоньками – другое именование: Болотники – нечистая сила, обитающая в болотах.
Ведьма Рогана – ср. из содержания новеллы «Волк-самоглот»: «Ночью ходит Рогана по лесу в венке из лесных цветов, кукует ведьма тихо и грустно» (Докука и балагурье–РК II. С. 102).
Ведьма Летавица – ср. пояснение Ремизов к новелле «Летавица»: «Летавица – Ветреница, Перелестница, Дикая баба – галицко-русское поверье. См. Живую Старину, 1897. Вып. 1. (Статья Юлиана Яворского)» (Авт. комм. С. 178). В указанной статье Яворского на с. 441– 445 приведено описание народных представлений о ведьме, прозванной Летавицей.
Ведьма Лобаста – Ср. характеристику персонажа русской демонологии в новелле «Лютые звери» (1911): «Вот она, какая Лобаста! Попадете к ней в болото, не спустит. Ростом Лобаста, как эта осина, тело белое, что заячий пух, а ручищи, словно крылье с красным когтем, словит да этим когтем, хоть и нежен он, что костяника, а защекочет до смерти» (Докука и балагурье–РК II. С. 125).
Ведьма Коща – персонаж новеллы Ремизова «Ночь темная» (Докука и балагурье–РК II. С. 43–45).
С. 230. Нежит – персонаж народного бестиария. В своем пояснении к одноименной новелле Ремизов указывает на источник, описывающий народные представления об нем: «См.: Ф. И. Буслаев. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861» (Авт. комм. С. 179). О мифическом существе, известном под именем «нежить или нежит», описание которого встречается в болгарской рукописи «О нежитех сиречь из пустыни исходят», припи-
910
санной болгарскому попу Иеремии, в исследовании Ф. И. Буслаева говорится: «Как морана от корня мр значит смерть, так и нежить, вероятно, состоит из отрицательной частицы не и слова жить...» (цит. по: Буслаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и искусства // Буслаев Ф. Догадки и мечтания о первобытном челове честве. М., 2006. С. 110). Ср. также описание этих представителей низшего разряда нечистой силы в новелле Ремизова «Проливной дождь»: «Взгомозилась на радостях банная нежить: банная нежить в сырости заводится из человечьих обмылков, а потому страсть любопытна. Вот заберется она за Гиенские горы пировать в избушку, насмеется, наестся, все перемутит, всех перепугает, – такая уж нежить» (Докука и балагурье–РК II. С. 111).
...облом, костолом ~ шептуха. – Представители нечистой силы. См. новеллу «Волк-самглот» (Докука и балагурье–РК II. С. 101). Ср.: «облом – нечистый, дьявол» (Авт. комм. С. 168).
Захлыщевные – от хлыщ – фат, франт, щеголь, повеса.
Забубенные – зд.: разгульные.
С. 237. Лужанки – см. художественную характеристику демонического образа в новелле Ремизова «Лужанки» (Докука и балагурье–РК II. С. 144–145), в авторском пояснении к которой дана ошибочная ссылка на статью В. И. Бондаренко «Очерки Кирсановского уезда» (Авт. комм. С. 179).
Величают Кострому песней. – См. описание детской игры «Кострома», по традиционному сценарию сопровождаемой песнями, в примечании Ремизова к одноименной новелле (Авт. комм. С. 163). См. также по поводу обряда «похорон Костромы», близком содержанию игры: Афанасьев-воззрения III. С. 724–726.
Полая вода – половодье; вода, разлившаяся после ледохода.
Заказано место – зд.: запрещенное.
Зарочна поляна – от зарок – клятвенное обещание, обет (обещание) не делать чего-либо.
С. 238. Яроводье – «сильный разлив весенних вод» (Авт. комм. С. 180).
Буйвища (диал.) – кладбища.
Жальники – могильники, «общие могилы» (Авт. комм. С. 180). По обряду весенней русальной недели, в Семик совершалось поминовение, а также погребение умерших «на убогих домах, скудельницах и жальниках». Этот обычай «простирается и на весь окружающий его праздничный цикл: во вторник перед семиком в Великороссии совершаются задушницы; на могилах поминают покойников <...>; говорят, что в этот день покойники бродят по могилам и дерутся с русалками» (Веселовский VI–X. С. 268).
911
С. 238. Сыченая брага – традиционный алкогольный напиток славян, приготовляемый из овса, пшеницы, солода, дрожжей и меда.
С. 239. ...пусть провещает судина долю ярому сердцу... – См. новеллу «Нежит» (Докука и балагурье–РК II. С. 148–149). Судина – северно-русский антропоморфический образ судьбы (другое имя: Судьбина). См. о ней также: Веселовский V. С. 188.
Жеребья – современное слово: жребий, т. е. какой-либо небольшой предмет с отметкой «для метанья и решения судьбою, счастьем чего- либо спорного» (Толковый словарь В. И. Даля I. С. 534).
Томновать – зд.: тосковать.
С. 240. Развой – разлив (Авт. комм. С. 179). Ср. словарь В. Даля, где приводится иное значение, связанное с глаголом развивать (Толковый словарь В. И. Даля IV. С. 12).
С. 241. Стрига – см. новеллу Ремизова «Радуница» (Докука и балагурье–РК II. С. 141–142). В западнославянской и карпато-балканской мифологиях Стриги – ведьмы, пьющие человеческую кровь. Генезис мифологического образа восходит к римской мифологии. Ср.: «Согласно со своими демоническими наклонностями, ведьмы по преимуществу обращаются в зловещих, темнопёрых и ночных птиц: лат. strix, род. strigis (οτρζγξ) – ночная птица, сова, привидение и колдунья, занимающаяся порчею детей; чешск. striha, словац. stryga, пол. strzyga – ведьма, хорут. и хорв. strigon – упырь» (Афанасьев-воззрения III. С. 535).
Идеть Мара-Марена – изнимает тоскою дорогу. – Ср.: «Слова: смерть (лит. smertis, нем. schmerz – боль, страдание), мор, Морана родственны по корню с речениями: морок (мрак) – туман, за́мерек (за́мерень) – первозимье, замореки – начальные морозы, мара – у нас: злой дух, призрак, у лужичан: богиня смерти и болезней (Там же. С. 35).
Изнимать – зд.: ловить, изымать, одолевать. Ср. устойчивое на родное выражение «тоска изнимает».
Моряна – «живет на море, владеет ветрами, топит корабли» (Авт. комм. С. 181).
912