Дантон
Роман Роллан
Пьеса построена на трех характеристиках: чувствительнаго Демулена – I акт так и называется «У Камилла Демулена», – скопческого Робеспьера – II акт «Комната Робеспьера в доме Дюпле», – и обезьянского скифа Дантона – III акт «Революционный трибунал», апрель 1794 г.
И обезьянский, и скиф – определения художника Давида, действующего среди народа в III акте, самом театральном и значительном.
Самый театральный, вызывающий зрителя на сцену, волнующий и потрясающий, этот III-й и последний акт, для котораго первые два – лишь две лестницы к разгорающемуся костру, выполнен замечательно.
Сила слова и верность чувства наглядны и осязаемы.
Дантон – скиф раздольных степей, китоврас, чарующий дикой песней прирученное, расчетливое, приспособившееся в борьбе к расчетливости – другого исхода нет! – человеческое стадо. Дантон пробуждает в душе и самой человеческой, т. е. расчетливой, видение обезьяньего вольного скифа, песенного китовраса – народ готов уж освободить его за крылатую его волю и уносящую, опьяняющую песню, но мудрость человеческая
594
с ее клеветой, ложью и умной находчивостью гасит порыв самый беззаветный и самый свободный, самый первородный:
– Граждане, продовольственная комиссия республики доводит до сведения народа о прибытии этим вечером муки и дров в гавань Берси!
Жизнь человеческая – стада человеческого не может идти по-обезьянью под песню китовраса – человеку это не под силу и притом же неразумно! – но и без песни китовраса жить невозможно, просто скучно, просто постыло.
Вольность обезьянских скифов с китоврасовой чарующей безумной песней и расчетливый разум человеческий со всеми умными ухищрениями, клеветой и ложью – это один из мотивов пьесы, а есть и другой – обреченность. Демулен на суде видит свой двойник.
– Видишь, Дантон, там...
– Что? Куда ты показываешь?
– Возле окна этот юноша.
– Этот оголтелый мальчишка с прядью волос, падающей на глаза – прокурорский писец.
– Ничего. У меня была галлюцинация. Я видел себя самого.
– Себя самого?
– Я вдруг увидел себя на его месте. Вот также присутствовал и я на процесе жирондистов, моих жертв.
Робеспьер весь пронизан ножевой печатью, а Дантон кричит из-под ножа, который медленно опускается над его головой.
595