Дантон
Мария Левберг
Действие происходит в конце августа 1792 г. Нет ни Робеспьера, ни Марата, ни Демулена, никого из тех, с кем судная история соединила Дантона, и с кем его, надо и не надо, выставляют, да и Дантона – хотел сказать, нет! – нет, Дантон, есть «с пятнистой физиономией бульдога», говорящий и толстым, и тонким голосом.
– Мальчик! – так обращается он к собутыльнику и сопернику своему, и раз двадцать повторяется этот «мальчик» в устах бульдожьих тонко.
Или говорящий беззвучно:
– Спасибо, товарищи. Я знаю, что в ряду французских войск вы встретите предателей. Уничтожайте их так же, как я буду уничтожать всякого, кто вздумает противиться нашей воле, и помните, что все принадлежит отечеству, когда отечество в опасности.
Или просто спящий видимо на сцене и невидимо где-то на верху.
А названа пьеса Дантоном, должно быть, потому, что около имени его истинно все движется и ради него живут действительно живые лица: хозяйка таверны «Золотого Тура», графиня Адрианна де-Бюри, слуга Оливье, кавалер де-ла-Марр, Готье де Карбильяр де-Кастиньяк, гасконский дворянин. Пьеса написана живо, стройно, без задоринки. И никого не утомит: ни зрителя, ни актера. Актеры даже будут играть ее
591
охотно, и не услышите никаких жалоб ни на идиотский футуризм, ни на бессвязность невыговариваемых слов, и режиссеру голову ломать не придется – звать чудодея не понадобится.
Эффекты самые разительные: Готье, пытаясь удержаться за стол, тянет за собой скатерть, посуда, конечно, со звоном падает на пол, опрокинутый канделябр, конечно, гаснет; а в довершение в темноте уж он бросает бокал.
На сцену в последнем акте приносят застреленного (стреляют за сценой) Готье, на которого Адрианна бросает увядшую розу. А в последней сцене вводится отряд красноармейцев с оркестром и знаменами.
Есть сцены самые жесточайшие: явление 6-ое – Адрианна и Дантон.
– Этот юноша, конечно, твой любовник?
–Он мне очень нравится. Что же ты предпочитаешь, херес или портвейн?
– К черту и то, и другое! Твой хмель достаточно вскружил мне голову. (Хочет обнять ее. Она отступает.)
– Я не понимаю, почему он не несет обеда?
Дантон: Я хочу тебя.
Адрианна (зовет): Оливье!
Дантон (грубо обнимая ее): Молчи. (Долго целует ее. Даже ее подавленный стон не заставляет его прервать объятия. Когда он отпускает ее, она очень бледна. Он жадно смотрит на нее. Долгое молчание.)
Дантон: Я приду к тебе сегодня вечером.
Адрианна (глядя на него с каким-то изумленным негодованием): Как ты посмел?
– Я целую ночь проведу с тобой.
– Кто тебе сказал, что я приму тебя?
Дантон: Неужели мой поцелуй был тебе неприятен? – Ты мне сделал больно.
Дантон (снова приближаясь к ней, глухо): Я сделаю тебе еще больней.
Адрианна (не отодвигаясь): Я не хочу.
Дантон (берет ея голову в руки и смотрит ей прямо в глаза): Ты каждую каплю моей крови зажгла желанием!
– Пусти меня...
592
– Ты вся дрожишь.
– Неправда.
Есть сцены самые обнаженные: разговор Адрианны с Оливье про Дантона.
Адрианна: И он заснул. Ах, сон его так крепок, что целый отряд убийц не разбудил бы его! Он спит спокойно, широкая грудь его мерно вздымается, на губах его как будто остановилась довольная улыбка. Я с отвращением смотрела на него, но он не почувствовал моего взгляда. Я долго смотрела на него.
Оливье: Вы вся дрожите.
Адрианна: Я не знаю, сколько времени прошло так. Я лежала рядом с ним и тысячу раз говорила себе: «пора». О, почему я не убила его в тот миг, когда он закрыл за мною двери моей комнаты. А теперь...
Оливье: Не надо.
Адрианна: Теперь я не могу. Я не могу убить моего любовника (с трудом произнося слова). Он взял меня. Я до сих пор не знала, что значит это слово. Любовник... Мне казалось, что страсть это только нежнейшая из ласк, объятие, доведенное до последнего конца, мучительное и радостное наслаждение. Но он... Он взял меня и... Солдат не мог бы быть более грубым... нет, это все не то. Мне было хорошо с ним... я... (закрывает лицо руками). Позор мне показался счастьем!
– Молчите, Адрианна.
– Минутами я начинала верить, что он любит меня. Он говорил, что в целом мире нет женщины, которая была бы более настоящей женщиной, чем я, что ни к кому он не испытывал такой дурманящей, звериной, ненасытной страсти, что мною нельзя насытиться.
Замечания к словам:
Лучше говорить, по-моему, по-московски – «Уедемте отсюда», а не по-киевски, как сказал бы Бердяев и Луначарский, – «Уедем отсюда».
«Нацепил на хвост Тура парочку воззваний», – говорит мальчишка. Не говорят так никакие мальчишки, разве что в Одессе.
593
«Ты знаешь, я слыхал, что здесь последнее время каждый день пьянствует Дантон». Так по-писанному, а в разговоре так: «знаешь, я слышал, тут последнее время каждый день пьянствует Дантон».
Мария Левберг написала маленькую чудесную пьесу «Камни», стремительную и знойную, потом «Шпагу кавалера», полную упоительных предчувствий революции, и вот «Дантон» – пьеса революционная, повторяю, очень живо написанная с живой героиней и героем, и без задоринки –своевременно и наверняка.
Автору же следует помнить: если хочешь быть сам по себе, забудь, прежде всего, театр – осточертеневшие театральные приемы и актеров – актеров, упивающихся доступным словом легких ролей.
594