С. 115. Лапочки остались да перышко… там же и цветы у меня, такая книжка есть – Ремизов, уделяя особое внимание символике своей жизни, коллекционировал бытовые мелочи, связанные с памятными событиями. Об этой особенности характера писателя вспоминал М. В. Добужинский: «Ремизов собирал и берег <…> всякие пустячки, которые ему что-нибудь напоминали; пуговицу, которую потерял у него Василий Васильевич <Розанов – Е. О.>, коночный билет, по которому он ехал к Константину Андреевичу <Сомову – Е. О.> и т. д.» (Добужинский М. В. Воспоминания. М., 1987. С. 277). Под «особой книжкой» подразумевается домашний альбом писателя, в котором обычно хранились подобные символы.
С. 116. Местность, куда завлекал меня приятель мой, приморская, с немецким названием… – В 1907 г. около месяца (с конца июня по 25 июля) Ремизов с женой провели в Латвии по приглашению латышского поэта Виктора Эглигса (1877–1945), в местечке Цесвайне Мадонекого уезда, в доме его родственников. Ср. с воспоминаниями поэта В. Дамбергса; «Помню короткую беседу с Ремизовым, которая коснулась окрестностей Цесвайне. Вспоминая российские заезженные дороги, не огражденные канавами, пастбища, заросшие кустами, леса с большими неубранными лесоповалами, поля с редким посевом, а в Латвии – и в окрестностях Цесвайне – осушенные и утрамбованные камнями дороги, мелиорированные поля, четкие границы лесов и полей, – я сказал, что эта местность культивирована, на что Ремизов удивлено заметил; мол, ему здесь все кажется диким. По-видимому, Ремизовым руководило не внешнее созерцание, а внутреннее чувство (по-русски «нутро») и представление об изысканности русского общества и нашей «первозданности». Беседа наша прервалась…» (Цит. по: Спроге Л. А. М. Ремизов в Латвии: В. Дамбергс, В. Эглигс, В. Гусев, И. Павлов, В. Гадалин // Балтийский архив. Русская культура в Прибалтике. T. II. Таллин, [б. г.]. С. 163).
С. 119. …это было на другой год после нашего свободного года… – Поездка Ремизова и его жены в Лифляндию состоялась летом 1907 г. Под «свободным годом» подразумевается 1905–1906 г., когда после окончания срока ссылки Ремизовы получили разрешение на жительство в Петербурге.
«во лузьях, во зеленых во лузьях!» – припев русской хороводной песни; лузья или лузи – луга.