РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ

Братнина

Хорош был молодец Катеринин брат, все девицы на него заглядывались. Задумал он жениться, но сколько ни смотрел невест, лучше и краше сестры нигде не нашел.

– Поди за меня замуж! – говорит он сестре Катерине.

– Пойду, – говорит Катерина: ей никто так не мил, ей никто так не люб, как родной брат.

Ну, и порешили жениться. Оставалось только свадьбу сыграть.

А ходила по деревне бабушка-задворенка, старуха старая. Проведала старуха про брата с сестрой и приходит в их дом.

Под венец наряжена сидит Катерина. Бабушка к Катерине.

– Разоставь ты, – говорит, – девушка, по всем четырем углам по веретёшку.

Катерина послушала, поставила по четырем углам веретена, сама к венцу идти хочет.

– Ку-ку! – прошипело веретено первое.

– Где ты? – второе окликнуло.

– Брат на сестре женится! – сказало третье.

– Просела! – отозвалось глухо четвертое. Катерина к бабушке. А старуха и говорит:

– Четыре ночи поспать тебе велят, а тогда и замуж пойдешь.

Катерина послушала; четыре ночи одна она будет ждать, а потом и свадьба.

И наступила первая ночь, и слышит Катерина, как сквозь сон где-то далеко кличет:

– Ку-ку! – кто-то кличет.

На вторую ночь, только что заснула она, и опять слышит, окликает:

– Где ты? – окликает кто-то.

На третью ночь в глубоком сне, будто на ухо, сказал кто-то:

– Брат на сестре женится! – сказал кто-то.

214

---

А на четвертую ночь, не успела она глаз закрыть, кто-то как крикнет:

– Просела! – крикнул кто-то.

И провалилась Катерина сквозь землю.

Страшно было Катерине в потемках, темь там осенняя. Потом стало светать, совсем посветлело. Шла Катерина лесом по сырому бору, долго шла без дороги. И видит Катерина, стоит в лесу избушка, не простая: на курьих ножках, на веретенной пятке. Вошла Катерина в избушку. А в избушке три горницы. Первая горница – скакухи да жагалюхи, лягушки да ящерицы, вторая горница – ползает-бродит слизень: одна голова о семи горлах, третья горница – сидит девушка, вышивает в пяльцах.

Увидала девушка Катерину.

– Что́ ты! – говорит, – куда зашла? – и рассказала Катерине о избушке: избушка Бабы-Яги, а вернется Баба-Яга, худу быть.

Рассказала Катерина, как провалилась сквозь землю, как попала она в избушку.

– Как бы так от Яги схорониться! – просит Катерина.

А как схорониться? Жалко стало Алёне Катерину. Положила Алёна пяльцы, порылась в сундучке у Бабы-Яги, достала тоненькую хворостинку, пощекотала Катерину под ла́лаки-горлышко, и обернула Катерину в иголку, а иголку заколола себе в ворот и села опять вышивать в пяльцах.

А Баба-Яга уж едет, помелом машет.

– Фу-фу-фу! Русским духом пахнет! Пообедала я на свадьбе, поужинаю дома!

А в избушке нет никого, все свои, не заметна Бабе-Яге Катерина.

Пошарила Баба-Яга за печкой, заглянула под лавку – нет никого! – и завалилась спать. И спала Баба-Яга по-ягиному без просыпу до белой зари. Белой зарей поднялась Баба-яга, разбудила Алёну, подняла всех скакух, всех жагалюх, села на ступу да в путь на ведьмину свадьбу.

Скрылась Баба-Яга, простыл ее след. Достала Алёна из

215

---

сундучка ягиную хворостинку, вынула из ворота иголку, поводила хворостинкой по иголке, и стала из иголки Катерина.

Просит Катерина вывести ее на дорогу: вернется Баба-Яга, худу быть.

А Алёна и сама рада.

– Три года живу я у Яги в избушке, – говорила Алёна, – насмотрелась я у Яги чудес всяких. Только уйти не могла, одной трудно, одной не уйти.

Трудно уйти от Бабы-Яги. Как тут уйдешь? Заметит слизень, сын Бабы-Яги, семигорлый, и такой крик подымет, под землей услышит Баба-Яга его голос. Как тут уйдешь?

Намесила Алёна сухомесу, замазала все горла слизню, достала из сундучка волшебную щетку, кремень, огниво, взяла за руку Катерину.

– Пойдем, сестрица!

И пошли. Побежали сестры лесом по сырому бору, не оглянулись.

А слизень лизал да лизал себе горла, да одно горло и пролизал.

– Ой, маманя, – кричит семигорлый, – девки ушли!

Баба-Яга свахой сидела на ведьминой свадьбе, Баба-Яга признала голос, насторожилась.

А слизень пролизал себе и второе горло.

– Ой, маманя, – кричит семигорлый, – девки ушли!

И опять Баба-Яга слышит, будто сын кличет, только неясно, в шуму невнятно.

А слизень пролизал себе последнее седьмое горло да как крикнет:

– Ой, маманя, девки ушли!

Баба-Яга на ступу, Баба-Яга домой.

Приехала Баба-Яга в избушку, вошла в свои горницы: целы скакухи, целы жагалюхи, цел слизень семигорлыи, стоят пяльцы, а Алёны нет-как-нет, – да опять в ступу, взмахнула помелом, да в погоню.

Бежали сестры. Бегут сестры лесом, все лесом, не передохнут, не присядут. Бежали, бежали, оглянулись, а Баба-Яга тут и есть.

216

---

– А-а! Проклятые, попали мне теперь! Тут бросили сестры волшебную щетку – и стала чаща. Запуталась Баба-Яга в чаще. И долго Баба-Яга пробиралась сквозь чащу, насилу-то выбралась и ветром пустилась в погоню. И нагнала сестер. – А-а! Проклятые, попали мне теперь!

Тут бросили сестры волшебный кремень – и стала гора.

Крута гора, высока перед Бабой-Ягой. Уж карабкалась Баба-Яга, карабкалась, насилу-то взобралась на гору и вихрем помчалась в погоню. И нагнала сестер. – А-а! Проклятые, попали мне теперь!

Тут бросили сестры волшебное огниво – и закипела пламень-река.

Кипит река. С одного конца зайдет Баба-Яга – пышет огонь, с другого конца зайдет – пышет огонь. И повернула Баба-Яга домой в избушку.

Бежали сестры. Бегут сестры лесом, все лесом, не передохнут, не присядут. Бежали, бежали и добежали до той дыры самой, в которую Катерина провалилась. И вышли сестры на свет белый.

Вышли сестры на свет белый. Опять на земле, опять они на дороге.

Призналась Алёна Катерине, ведь, и она полюбила своего брата, и провалилась сквозь землю и попала к Бабе-Яге.

– Пойдем ко мне, – зовет Катерина, – ты выйдешь за моего брата.

– А ты поди за моего, сестрица!

И они пошли по дороге, Алёна да Катерина, сестры.

Алёна вышла за Катеринина брата, Катерина вышла за Алёнина брата. И стали все вместе жить, добра наживать.

1911 г.

217

---