«ПРУД»
«Пруд» – мое первое произведение. Написан в Вологде (1901–1902), но в него вошло – «запевы» (лирические вступления) – из ранее написанного еще в Устьсысольске (1900–1901). В 1-й редакции с некоторыми редакционными пропусками «Пруд» напечатан в ж. «Вопросы Жизни» в 1905 году. Встреча была самая дружная – не было журнала и газеты, где бы не было отзыва – везде выругали. Несмотря на изустное заступничество – слово: П. Е. Щеголева, Н. А. Бердяева, В. В. Розанова, Льва Шестова, Е. В. Аничкова – я не мог найти издателя. И только в 1908 г. через С. К. Маковского в изд. «Сириус» (С. Н. Тройницкий, А. А. Трубников, М. Н. Бурнашов) вышел «Пруд» отдельной книгой с обложкой М. В. Добужинского. Это 2-я редакция без пропусков.
«Пруд» отпугнул «странностью и непонятностью», теперь совсем не странной и ничего не непонятной. У меня не было, конечно, ни «серебристой дали», ни «истомы зноя», ни традиционных при описании природы «вальдшнепов», я по пылу молодости хотел все обозначить по-своему – назвать каждую вещь еще неназванным именем. И в построении глав было необычное, теперь совсем незаметное: каждая глава состоит из «запева» (лирическое вступление), потом описание факта и непременно сон; при описании душевного состояния, как борьбы голосов «совести», я пользовался формой трагического хора.
Через год после выхода «Пруда» в «Сириусе» я попал в еще горшее положение: «Неуемный бубен» – последняя надежда – был отвергнут ред. «Аполлона», хотя устно – и И. Ф. Анненский и Вяч. И. Иванов и С. К. Маковский и Н. С. Гумилев и М. А. Кузмин и Е. А. Зноско-Боровский выражали мне только сочувствие. Все издательства отказались издавать мои книги – от Горького («Знание») до Андрея Белого («Мусагет»). Ну, никуда!
Через Р. В. Иванова-Разумника попал я в «Шиповник»: напечатав в 13-м Альманахе «Крестовые сестры», взялся «Шиповник» издать собрание моих сочинений в 8-и книгах. Тут-то мне и пришло в голову: «а что если попробовать странный и непонятный "Пруд" изложить своими словами? (скажу теперь: никому и никак не пожелаю этого делать – ни волею, ни неволею, ни от желания и сердца, ни со зла, ни на зло)». Целое лето,
239
сидя в Париже на Rue Monsieur le Prince, я прилежно занимался исправлением: и если в 1-ой редакции и во 2-ой я, как тогда говорили, «наворотил», в 3-ей я так «разворотил», что самому неловко стало – уж очень «на дурака»! Так вышла 3-ья редакция «Пруда» (1911 г.), изд. «Шиповник – Сирин» (1911–1912). Собр. соч., т. IV.
И опять в Париже, но уж на Avenue Mozart – опять целое лето – IV-ая редакция (1925 г.) и в последний раз! В основу я взял 2-ую редакцию («Сириус»), а из 3-ей («Шиповник – Сирин») только то, что дополняло хронику романа, все же, «изложенное своими словами» вычеркнул; выделил «запевы» (лирические вступления), а также сны и «хор»; и, насколько возможно, сделал поправки в самом «письме»:
1) есть т. н. «ритмическая проза» (само собой во всякой прозе свой ритм!), но это именно то, что принято называть «ритмической прозой» и что так любят мелодекламировать, – большой соблазн для начинающих, но от которого легко избавиться чтением вслух;
2) всевозможные описательные украшения по преимуществу природы, и притом ничего не изображающие или захватанные до беззвучия и бесчувствия;
3) однословные фразы – без надобности, а главное без внутреннего напряжения, что можно сравнить с искусственным органом без пульса;
4) повторение слова «для углубления», смысла не углубляющее, а только удлиняет строчку;
5) библейское «и», уместно звучащее у пророков;
6) бесприличные многоточия, как мушиная паль...
7) ассонансы (глагольные), производящие стрекотню кузнечиков, а бывает и зазорнее;
8) расслабляющая слащавая чувствительность: ставь определение за определяемым и готово дело, – не скажи, напр., «французский народ», а говори «народ французский».
В первый раз читал я «Пруд» по рукописи в Вологде Щеголеву, Савинкову и Каляеву: когда П. Е. Щеголев не был еще «Архивным фондом», а всего только «почетный академик» – за осанку, за голос, а главное за искусное плавание (так вологжане уверовали!), а Б. В. Савинков сотрудничал в «Искре», а И. П. Каляев служил корректором в газете «Северный Край» в Яро-
240
славле. И «Обезьянья великая и вольная палата» называлась не «обезволпал», а таинственным С. С. А.
«Пруд» – автобиографичен, но не автобиография. Круг моих наблюдений – фабричные, фабрика, где прошло мое детство; улица и бульвары – я был «уличный мальчишка»; подмосковные монастыри, куда оравой выбирались мы летом «на богомолье». Все это из жизни. Но самые центральные места: «Монах» (самоубийство матери) и «Латник» (видение в тюрьме) – подлинные сны.
241