Сказка. В 1-м действии в стихах
Рождественская ночь, средневековый город, рыцарь Ричард, портной, начальник дозора, лев каменный, гриф каменный, ей-Богу, когда такое читаешь, сердце замирает.
Над Петербургом белая ночь, а я слышу, как снег скрипит и воет – родимый скифский ветер воет за моим бессонным окном.
Видится мне <Frauenkirche>*, золотой нюренбергский источник и, как живые, встают: каменный лев – Павел Елисеевич, каменный гриф – Мейерхольд, начальник дозора – Зонов, портной – Рязановский, рыцарь – Степанов Валериан.
Все знакомые, приятели, соседи.
А сам я переговариваю словами Любви и Олафа.
В канун Рождества, по другому в Васильев вечер на Овсеня, звери, как известно, в полночь говорят по-человечьи!
– А игрушки?
– И игрушки.
В канун Рождества, когда говорят звери, камни и игрушки, и в целом мире нет, кажется, места для злого чувства – никто никому не смеет вредить! – одно злое человеческое сердце, как и в будний день, костенеет.
Оклеветанную, в пьесе она называется Правдой, морят и гонят, а рыцаря – не заступись каменный лев с грифом – прикончили бы.
И хоть в сказке все это представляется, а все равно, как в жизни происходит, увенчанной человеком, человеком же опакощенной.
Не знаю, нашего брата, сами знаете, ничем не прошибешь, но попытаться можно.
Пьеса нравоучительная.
_____________________________
* В рукописи пробел для вставки иностранного слова. Вставлено по тексту книги «Крашенные рыла́»
633
Только обязательно надо переделать стих – просто переделать, не мудря, простым словом.
х.
– Где же милосердие то, которому учил нас Тот, Которому ты служишь.
А вот говорит рыцарь Ричард:
– Кажись, я не один на эту ночь – Святого торжества лишен приюта... Ба, как это странно – Прости, что взял я смелость на себя нарушить, может, твой покой, но ты озябла, вся дрожишь.
Он же:
– И я тебе, коль позволишь, про сказку дивную скажу и время незаметно пролетит, пока ты отдохнешь.
Он же, рассказывая сказку:
– И на поляне в дупле могучего развесистого дуба увидел он прелестное созданье, которое за пряжею сидело. Оно блистало белизной, а золотые волоса искрились подобно солнечным лучам.
х.
А переписана пьеса удивительно хорошим шрифтом – залюбуешься.
27/VI 1918 г.
634
| Главная | Содержание | Комментарии |