Несостоявшееся собрание
Е. А. Вершинин
Трагедия о Петре
Н. Г. Виноградов
Вершинин – матрос, простой костромской человек, Виноградов – филолог, человек ученый.
И обоим дано.
Напишет ли еще чего Вершинин, занятый, заваленный делами, строющий у себя на родине своей дикой новый дом новой России, скорее не напишет, а всю силу свою убьет на служении своем, понукая и таща за собой лесовиков, никогда не подымавших глаз, родню свою. Виноградов же непременно напишет, и первая дума его – книга.
Пьеса Вершинина – одна из обыденных сцен современной деревни: приезд инструктора по учету хлеба и собрание по случаю чрезвычайного налога, оканчивающееся избиением председателя.
Пьеса написана, как партитура, и при ее постановке видится дирижер с палочкой: действие и диалог происходят одновременно на разных концах сцены – разговор то сливается в гул, то пословно звенит. Это оркестр из человеческих голосов, музыка народной думы.
Новые люди, явившиеся устраивать деревню, говорят по-современному, как новички интеллигенты, от газет иностранно –
базируясь и координируя от коллектива и персонально –
Хор же четырехконечный гудит с концов и вопит округлым словом укладной, исстари измученной, смешавшейся России:
575
– Власть-то оно точно бы и наша, да нашего-то нет ничего. Говорили, все будет ваше: земля! лес! и все богатства земные, одним словом, все. А теперь говорят: нет вашего ничего, а все наше: дом твой стал наш, хлеб, скот, деньги и сам-то ты не свой.
– Батюшка, не губи, сироты мы, дети малые, я вдова, глупый мы темный народ, батюшка!
– Сирота! Вдова! Ни одному бедному ничем не поможет, говорит: лучше сожгу, а не дам.
– Батюшка, не губи – глупый мы темный народ.
Вершинин весь от жизни и в жизни, Виноградов от книг и в книге, но дух его весь в жизни: жестокая и стремительная память о Петре так же современна, как чрезвычайный налог – событие крутого дня.
Трагедия преисполнена театром и музыкой – кратка, стремительна и живописна. Читая, не выпустишь из рук, смотря – если бы довелось взглянуть – не оторвешься.
Действие и хор – узел шутовства, кощун и святости.
Петр – сначала только с Богом, потом поднявшийся до Бога – прозорливец, гигант, чудотворец.
Рядом Алексей – бунтующий инок.
Петр не жертва рока, а сам рок – водитель судеб, падающий под крестом поднятого труда, потому что человек, а все человеческое, как и все тварное, падко.
Восторженное настроение дают мотивы хоров, неразрывно вплетенные в движение действия – старорусская быль и вера, зов нечеловеческий и клич то-светный.
576