299

Есть суд всего, что дышит, живет и растет
суд огнем.

Огонь
последний судия – все судит и все разрешает.
А молния – кормчий.

Последнее испытание
через огонь.

Огнем
                    очищается персть.
А молния – кормчий.

*

Пожжет огонь все пожигаемое.
В огненном вихре проба для золота
и гибель пищи земной.
И вместо созданного останется
одно созидаемое –
   персть и смена для роста.

Все, что дышит, живет и растет,
станет дымом.
И ты своими ноздрями почуешь:
   противоборствующее – соединяет
   а разнообразие преображает в гармонию,
   гармония возникает из борьбы.

  Молния – кормчий.
  Огонь очистительный.

301

          А справа идет его брат
                война –
         царь и отец всего,
           властитель над богами и людьми,
        творя новое право и новую жизнь,
        указует судьбу рабов и свободных.

      Вечная распря –
    война
      движет весь мир,
     распределяет долю.
      И все возникает из распри и судьбы.

*

Все совершается в круге судьбы.
Всякий свет побеждаем,
     свет же последнего суда неизбежен.
             И куда убежишь от осиянности?

              Сама судьба полагает предел совершения:
                  безмерно взлетевший низко падает.
        И каждому – по его потребе духовной.
           Ослы солому предпочтут золоту.

Все совершается в круге судьбы.
Люди, звери и камни родятся, растут,
чтобы погибнуть,
и погибают, чтобы родиться.
Всякий гад бичом Бога пасется.

*

И сила судьбою становится правом.
    В начале была сила,
по судьбе сила стала правом.
             Право правит вселенной,
           силой давя на человека.   

302

Разорение права – пожар.

И его ты залей скорей, чем пожар!

В начале была сила,
по судьбе сила стала правом.
И что бы сталось без права?
    Хаос, распадение, пыль.
Да станет народ за право,
как за родные стены!

О судьба! О, всемогущая!
О, великое единство пути!
вверх и вниз,
спасения и гибели!
Кто тебя минует, кто тебя избежит?
Не слабые духом, слепленные из грязи,
свиньи в золоте,
куры, купающиеся в пыли и золе.

             О, судьба! О, всемогущая!
Кто тебя минует, кто тебя избежит?

     На кручу по кремнистой тропе
взбираюсь

     Тучи несутся под ветром по холодному
небу. И как пеленутый дым, лица плывут.

303

     Ухожу все дальше – не вижу, не слышу.
     Ступаю по шлакам острым – не чую –
приближаюсь к краю.

     Вот я на самой вершине и под моей
стопой закованный клокочет огонь.
     Духу легче – душа высыхает – и
прояснился мой разум.
                   Звезды горят.

     «Вождь мой! Я душа человечья, укажи мне источник.
Я жажду!»

     Металлическим звуком – щелканье стали
о камень – зазвенел путеводный голос.

     «Ты найдешь налево от дома Аида
источник, близ же него белый стоит кипарис.
К источнику этому даже близко
не подходи.

 

А вот и другой, он возле болот Мнемосины.
С шумом течет ледяная вода, окруженная
стражами. Ты им скажи:

     – Я дитя земли и звездных небес, род
мой оттуда, как вам это известно. Жажду
и гибну. Дайте напиться воды ключевой
из болот Мнемосины!

 

     Стражи дадут тебе пить из источника
света, и станешь тогда ты царствовать с
мудрыми вместе».

304

     И моя душа ступила в светлый круг.

     «К вам я пришла от чистых рожденная,
чистая духом, к вам, о, Царица под-
земных, Аид, Дионис, добрый советчик, ко
всем вам, бессмертные боги.

 

      Сбросивши тело земное, поистине я из
вашего рода благословенных богов. И
лишь в одеянии плоти меня победила судьба
и земные бессмертные боги.
      Все же ушла я из тела, из бесконечного
скорбного круга, легкой стопой я помчалась
за вечно желанным венком».

      И в ответ душе я слышу возглас подземных
бессмертных.

      «Радуйся, будь благословенна скорбная
отстрадавшая душа. Отныне отбыла ты
срок наказания. Из смертного метущегося человека
стала ты сама богом. Ты томишься от жажды, как козленок,
упавший в молоко.

      Радуйся ныне!
Радость твоя беспредельна».

305