Около печати (с берегов Невы). 17 июня.
Читал сегодня телеграмму из Стокгольма о том, как там фетировали прибывших на выставку прибалтийских журналистов, и невольно вспомнил, как в прошлом году, как раз в эти июньские дни, город Петербург принимал всероссийский съезд печати. Нельзя описать этого приема… нельзя, ибо его не было.
Съезд был встречен с поразительным равнодушием: ни город, ни одно из учреждений Петербурга не выказали ему никакого внимания. Единственную любезность оказало… финляндское пароходное общество, давшее бесплатный пароход для прогулки на Острова.
В ноябре соберется в Петербурге второй всероссийский съезд печати, и, надо полагать, будет то же. Пренебрежение к печати прямо вытекает из всей суммы наших нравов; но надо сознаться, что русские люди печати, как профессионалисты, не умеют заставить считаться с собой. Укажу хотя бы такую черту. В то время, как на Западе при всяком общественном начинании раньше всего приглашают печать, ‒ у нас о ней и не думают: сама, дескать, прибежит. Сама прибежит и добросовестнейшим образом будет распинаться за общественное дело. Это, конечно, ужасно честно, но вот за то мы с нашей честностью и сидим на задворках.
Быть может, второй съезд печати сделает что-нибудь для установления признаков профессиональности в журнализме. У нас теперь журналистом зовет себя всякий, кому не лень. Ни трудов, ни заслуг не требуется. Достаточно заказать себе визитные карточки с прибавкой к своему имени «сотрудник «Заравшаевского Обозрения» и друг. Кто станет наводить справки в каком-нибудь этаком «Заравшаевском Обозрении»? Да и фокус ли тиснуть что-нибудь в подобном издании? Даже не требуется, чтобы яти были на своих местах.
Но можно обойтись и без «Заравшаевского Обозрения» даже. На днях какая-то развязная особа, некая Мария Беккер, явилась в интендантское управление, назвалась сотрудницей трех ходких петербургских газет и предложила свои услуги по части изменения обличений интендантства в восхваления.
Милую даму, конечно, приняли с распростертыми объятиями, но на днях она была столько же журналисткой, сколько я – китайским императором.
Кто совестится быть просто самозванцем, может недурно устроиться по плагиаторской части. Еще живо воспоминание об Иване Гордике, который терроризировал более десяти русских изданий, сбывая им чужие, нередко очень известных авторов произведения. Попались даже «Нива» и «Новое Время». Теперь блеснул на этом поприще Алексей Ремизов. В последние два года его подпись часто появляется в газетах и журналах под миниатюрами – в роде сказочек. Я никогда не имел мужества дочитать его кропания до конца, несмотря на их маленький размер, и удивлялся, кому нужна подобная чепуха на якобы русском, а на самом деле на тарабарском выдуманном языке. Но оказывается, что и эту чепуху г. Алексей Ремизов не всегда сам «создавал».
Вчера в «Биржевке» приведен ряд миниатюр Ремизова, и рядом напечатаны выдержки из сочинений каких-то других авторов, десятками строк совпадающими слово в слово. Табло, можно сказать, достойное Гомера и кисти Айвазовского.
Я бы, впрочем, взялся защищать г. Ремизова, с полным ручательством за успех. Я бы сказал:
‒ Господа судьи! Высокоуважаемый мой клиент стал литературным вором, несомненно, в припадке слабоумия или в бессознательном состоянии. Относись он трезво, с пониманием к тому, что делал, он бы крал вещи, стоящие того. Стибрил бы что-нибудь из Толстого, стибрил бы, позвольте мне выражаться воровским языком, кое-что у достоевского, стрельнул бы страничку из Леонида Андреева, спер бы отрывочек (уже на грани идиотизма) у какого-нибудь этакого Сергеева-Ценского. Куда ни шло! Но украсть чепуху, о которую язык сломаешь! Списать белиберду, от которой мухи дохнут! Польститься на бездарщину, для которой и бумаги жаль! Нет, гг. судьи, это мог сделать только человек невменяемый. Отпустите его, гг. судьи с миром и скажите ему: «Иди и впредь кради с большим вкусом!» Он не виновен и не заслуживает никакого снисхождения!..
Конечно, г. Ремизову конфузиться нечего. Эка невидаль – быть уличенным в плагиате! И чего? – отдельных отрывков.
Вот, некто Ленский, по уверениям понедельничной газеты «Утро», стырил целую книгу стихов и переводов. Кутить так кутить, жарь с пересылкой. Г. Ленский немедленно стал на дыбы и печатно заявил, что привлекает редактора «Утра» к суду за клевету и оскорбление. Но… прошло уже 4 месяца, а редактор «Утра» никакого вызова не получал и не мог установить никаких признаков того, что против него возбуждено дело. Оно, положим, месть – блюдо, которое можно есть и в холодном виде: но зачем же превращать ее в мороженое?..
Необходимо произвести строжайшую чистку в журналистских и литераторских кругах. Необходимо за борт выбросить всех этих господ-самозванцев, заравшанских сотрудников, плагиаторов и антрепренеров-факторов. Это, впрочем, совсем новая разновидность паразита, греющегося о дела печати, и о ней я поговорю уже в другой раз.