Мы так созданы, или сами себя так устроили, что при чтении современного автора невольно и болезненно ищем его родственной связи с предшественниками, с его дедами, отцами и братьями. При имени А. М. Ремизова нам вспоминаются Гоголь, Достоевский, Пшибышевский. Из неславянских родичей никого не найдём. Тот же острый, расколотый и мятущийся дух, какая-то истерическая неуравновешенность, тяжелая атмосфера, ‒ воздух, который «лопатой не промесишь», те же экстренные положения, нечуждые мелодрамы, тот же изломанный синтаксис – явно роднят этих столь «непохожих» писателей. И даже когда, связанный заимствованным содержанием Ремизов делается более устроенным, ясным и планомерным, и тогда его причудливое и необузданное воображение разрывает подсказанную стройность формы. Будто сознавая опасность перевеса некоторых черт своего дарования, он упорно и серьезно работает над своими писаниями, и если «Чертик» (Черт. Лог) более целен, чем «Пруд», то в этом отношении рассказ «Жертва» нам кажется шагом вперёд по сравнению с «Чертиком». Автор разделил свои рассказы на отделы, из которых наиболее интересны первый и пятый («Бесовское действо»). Многим рассказам вредят рапсодичность («Мака», «По этапу»), известный романтизм, фальшиво звучащий («Занофа», конец «Жертвы», лучшей вещи в сборнике), но везде видно выпуклое и яркое живописание быта, природы и типов. «Сказочки» слишком незначительны и