У Плющихи завараксили в махонькие чири-бири, чири-бири, кулдык; чири-бири, чири-бири, кулдык. Плясовица под забором куевдилась: жиганила, в углу поделдонивала. Привереды по промоинам трепыхала. Слам тырбанила. Кувыки каверзила.
Звездоньки лу-у-чистыя высыпали.
Дилидогнули с размаху в новопожертвованный: Селифоныч отчугунил за уголовщину. Сеточкой рядил дождичек. Сыростью шибало по улице. А там яренький такой, сухонький, восковой, топленый, душок святенький. Яренький, святой, ельничный.
Засвербело о великий канун. В подвечерье заполозило по подрамкам. Чиликнули замки в ставнях: дзинь-дзон, хржж… Распухлявилась по улицам Чернота: склизкая, зажабилась у домов. Угарница в душе заворочалась… Винница заляскала язычищем. Выпивоны чехардили в глазах. За пьяный жилоплет понянуло, клюкальный сычуг закарежило. Заманкой хороводило