среди белых волков, по его повелению и волки пришли, поклонился охотник Егорию.
– Вот вы, Храбрый Егорий, сказали: добрый ночлег мне, – а думаю так, ненаровчатыи этот попал мне ночлег, с роду мне случая не было такого – по такому табуну волков видеть.
– А не нужно было под Егорья ночевать на охоте! Мне завтра праздник! – глядит Егорий строго.
Ну, охотник и замолчал, сам понимает, не нужно было ему в лес ходить на охоту под такой праздник, против ничего не скажешь: провинился.
А пес охотников, Знайко, бурчит и бурчит.
– Да что твоему псу нету покоя, бурчит и бурчит? – строго глядит Егорий.
– Какой тут покой, ведь это все песьи губители, вот он и сердится! – потрепал охотник своего верного пса.
– А были когда случаи, чтобы пес твой с волками боролся? – строго глядит Егорий.
– Как не бывать, случалось, штуки три и четыре нападали на пса, да он им не поддавался, Знайко-то! – и стало не по себе охотнику, чует, – лесной человек! – будет беда!
– А ну-ка, вели ему с двумя моими волками побороться! – сказал Егорий.
И жалко охотнику пса и ничего не поделаешь, согласился, – перечить нельзя, – согласишься!
– Что ж, – говорит, – пускай поборются. Ну, Знайко долго с волками не ворызгался, – у Знайки клыки вершка по три торчали, кроянул пес клыками одного волка и другого. Чуть живые побежали волки прочь от стану.
– Ишь, какой злой, знать, и пятерым не поддастся! – и повелел Егорий пяти волкам со псом драться.
Пять волков напустились на Знайку, а Знайко еще ярей стал и сердитей, трех так и кончил, а двух перервал.
Семь уж зверей перерезано, семь волков, а псу ничего – ничего не вредилось.
– Десять волков напущу!
И по слову Егория кинулись волки на Знайку, десять волков.