ХОЗЯЕВА
Хлоптун |
| 1 |
Жил-был мужик с женою. Жили они хорошо, и век бы им вместе жить, да случился трудный год, не родилось
|
283
|
хлеба, и пришлось расстаться. Поехал Федор в Питер на заработки, осталась одна Марья со стариком да старухой.
Трудно было одной Марье. Кое-как год она перебилась, к осени полегче стало. Ждет мужа, – нет вестей от Федора. Ждать-пождать, – не едет Федор. Да жив ли?
А тут говорят, помер. Бабы от солдата слышали, что Федор помер. Ну, Марья в слезы, убивается, плачет.
– Хоть бы мертвый приехал, посмотреть бы еще разок! – так Марья плачет, так ей скучно.
Прожила она в слезах осень, все тужит: без мужа скучно.
А Федор вдруг на святках и приезжает.
И уж так рада Марья, от радости плачет: вот не чаяла, вот не гадала!
– А мне говорили, что ты помер!
– Ну, вот еще помер! И чего не наскажут бабы! И стали они жить да поживать, Федор да Марья.
|
| 2 |
Все шло по-старому, будто никогда и не расставались они друг с другом, – не уезжал Федор в Питер, не оставалась одна Марья без мужа, – век вместе жили. Все по-прежнему шло, как было. Все... да не все: стало Марье думаться, и чем дальше, тем больше думалось:
«А что, как он мертвый?»
Случится на деревне покойник, Марье всегда охота посмотреть, ну, она и Федора зовет с собою, а он, чтобы идти к покойнику смотреть, нет, никогда не пойдет.
Раз она уж так его упрашивала, приставала к нему, приставала, – покойник-то очень уж богатый был, – насилу уговорила. И пошли, вместе пошли.
Приходят они туда в дом, где покойник: покойник в гробу лежал, лицо покрышкой покрыто. Собрались родственники, сняли покрышку, лицо открыли, чтобы посмотреть на покойника. Тут и все потянулись: всякому охота на покойника посмотреть. С народом протиснулась и Марья. Оглянулась Марья Федора поманить, смотрит, а он стоит у порога большой такой, выше всех на голову, усмехается.
|
284
|
«И чего же это он усмехается?» – подумалось Марье, и чего-то страшно стало.
Начал народ расходиться. И они вышли, пошли домой.
Дорогой она его и спрашивает:
– Чего ты, Федор, смеялся?
– Так, ничего я... – не хочет отвечать.
А она пристает: скажи, да скажи. Федор молчит, все отнекивается, потом и говорит:
– Вот как покрышку сняли с него, а черти к нему так в рот и лезут.
– Что ж это такое?
– А хлоптун из него выйдет.
– Какой хлоптун?
– А такой! Пять годов живет хлоптун хорошо, чисто и не признаешь, а потом и начнет: сперва ест скотину, а за скотиной и за людей принимается.
И как сказал это Федор, стало Марье опять как-то страшно, еще страшнее.
– А как же его извести, хлоптуна-то? – спрашивает Марья.
– А извести его очень просто, – говорит Федор, – от жеребца взять узду-о́бороть и уздой этой бить хлоптуна по рукам сзади, он и помрет.
Вернулись они домой, легли спать.
Заснул Федор. А Марья не спит, боится.
«А что если он хлоптун и есть?» – боится, не спит Марья, не заснуть ей больше, не прогнать страх и думу.
|
| 3 |
Куда все девалось, все прежнее? Жили в душу Федор да Марья, теперь нет ничего. Виду не подает Марья, – затаила в себе страх, – не сварлива она, угождает мужу, но уж смотрит совсем не так, не по-старому, невесело, вся извелась, громко не скажет, не засмеется.
Четыре года прожила Марья в страхе, четыре года прошло, как вернулся Федор из Питера, пятый пошел.
«Пять годов живет хлоптун хорошо, чисто и не признаешь, а потом и начнет: сперва ест скотину, а за скотиной за
|
285
|
людей принимается!» – и как вспомнит Марья, так и упадет сердце.
И уж она не может больше терпеть, не спит, не ест, душит страх.
– Не сын ваш Федор... хлоптун! – крикнула Марья старику и старухе.
– Как так?
– Так что хлоптун! – и рассказала старикам Марья, что от самого от Федора о хлоптуне слышала, – последний год живет, кончится год, съест он нас.
Испугались старики:
– Съест он нас!
Всем страшно, все настороже. И стали за Федором присматривать. Глядь, а он уж на дороге коров ест.
Обезумела Марья, трясутся старики.
Достали они от жеребца узду-о́бороть, подкараулили Федора, подкрались сзади, да по рукам его уздой как дернут...
Упал Федор.
– Сгубила, – говорит, – ты меня! – да тут и кончился.
Тут и все.
1911 г.
|
286
|
| |
|
| |