ВОРЫ
Собачий хвост |
| 1 |
Была такая деревня не мала, не велика – четыре двора. В трех дворах жили мужики семейные с женами да со скотом, а в четвертом мужик один – бобыль Зот.
Была у бобыля Зота лошадь, корова и собака. И так себе бобыль – мужичонка ледащий, вида никакого, а чем-то вышел таким: уйдут семейные куда, а он к их женам да так всем угождает – изодрались из-за него бабы – кривые ходят.
Приметили мужики, стали на бобыля дуться.
– И как это ты живешь, горемыка!.. мы себе промышляем-трудимся, а ты палец о палец не стукнешь, а все живешь?
– А вы что на меня глядите: я говорить умею!
И вправду, не обидел Бог бобыля словом: такого говоруна в Москве не сыскать, – скот неразумный уши развесит, как пойдет, бывало, Зот языком чесать.
Стакнулись мужики, убили у Зота кобылу.
И не на чем уж Зоту дров привезти.
– Как это ты живешь, – говорят, – у тебя и лошади нет?
– А вы что на меня глядите: я говорить умею!
|
259
|
Утром выйдет Зот на крыльцо, будто проветриться, а бабы уж по охапке дров ему тащут. Так и топит.
Стакнулись мужики, убили у Зота корову.
А Зоту что́ корова? – Зоту, что́ зверю, был бы хвост цел – молока да масла, всего от баб будет.
– Как это ты живешь, горемыка, ни кобылы, ни коровы нет?
– А вы что на меня глядите: я говорить умею!
Стакнулись мужики, убили у Зота собаку.
Натка, поговори теперь! Без собаки в дому, что без замка дверь – ворам ход: пожалуйте!
А Зоту хоть бы что, – мудрёная голова, – принялся за кожи. Высушил, выделал кожи и сшил себе балахон поверх шерстью: перед коровий, зад кобылий, а хвост собачий.
Обрядился Зот, присел на лавку, посидел-подумал, и пошел себе в город просить милостыню.
|
2 |
Собачий хвост! – пошла про Зота слава. Начали-то ребятишки, подхватили большие – таков уж человек: где ему сдачи не дай, там он язык покажет.
Зот на Собачий хвост откликался: не драться же лезть, коли в животе пусто, и не на такое еще откликнешься!
Вот зашел Зот в дом к одному купцу, – богатый был купец Генералов: сахаром торговал. Купца-то дома не оказалось, – за покупками отлучился. А была у купца жена и сидел у нее о ту пору друг в гостях.
Собачьего хвоста они не стесняются, а Собачий хвост и сам бывал в таком, видел виды, ему это дело известно.
И надо же такому случиться, нагрянул хозяин домой.
Друг хозяйкин испугался, мечется, как шпареная крыса.
– А я-то теперь куда? – знай, лопочет.
– А ты иди в погреб, – не потерялась хозяйка.
Уж не только в погреб, он и в трубу полез бы – в горшок полезешь!
А Собачий хвост слушал, слушал да и говорит:
– Когда его в погреб, так и я в погреб.
|
260
|
– Что ты, – поднялась было хозяйка, – с ума спятил: ты-то зачем?
– Не то я хозяину скажу, – уперся Собачий хвост.
Не время было бобы разводить. И спустила хозяйка обоих в погреб.
А купец-то Генералов не один нагрянул, а с товарищами, – все купцы, все важные да богатые. Набралось полон дом гостей, стали пировать.
Ну хозяйка тут и вина им и закусок. Пошла хозяйка в погреб за вином, собрала для гостей кулек, да и сунула приятелю-то своему бутылку, которая получше.
А у приятеля губа не дура, налил себе стаканчик да и выпил, налил другой и другой выпил.
Собачий хвост терпел, терпел, инда слюна потекла.
– Как так? – цап приятеля за полу.
– Что такое?
– А у нас не так.
– А как? – а сам, знай себе, выпивает.
– Один стаканчик выпьют, другой товарищу подают. Нет, этак я выйду, да хозяину скажу.
Оробел приятель. И стал все исполнять, что Собачий хвост хочет: один стаканчик выпьет, другой товарищу подает.
Допили одну бутылку, хозяйка другую сунула, не хуже той. Распивают и другую бутылку.
А в доме разгулялись гости, развезло, стали песни петь.
Услыхал Собачий хвост и туда же, – затянул в погребе свою песню.
– Что ты, глупый, – унимает приятель, – зачем поешь?
– А мы что здесь, не вино пьем, что ли? Там поют, а нам и не петь?
– Перестань, не пой! – просит приятель.
– А давай платье на платье менять, так и перестану.
Оробел приятель, готов все исполнить.
Сменили они платье на платье. Сидят. Приходит опять хозяйка в погреб. Зот – к хозяйке:
– Нельзя ли, – говорит, – меня отсюда выпустить?
|
261
|
– Что же можно, народ захмелел, пройдешь, не заметят.
Хозяйка и выпустила Зота.
Вышел Зот на улицу, походил, поразмялся, да опять в дом к купцу.
Все, как водится, образам помолился, поздравил с пиром, с беседою.
– Хорош ваш пир, хороша беседа, только в доме есть несчастье.
– Что такое? – вскочил хозяин. Полезли и гости, ну расспрашивать.
– А вот в доме у вас завелась вроде черта – нежить. Эту нежить, если бы выжить, так сразу надо выжить, а сразу не выживешь, то ее веки не выжить.
– А кто это может?
– Я.
– А много ль возьмешь?
– С хозяина сто рублей, с гостей кто сколько. И так я эту нежить выживу, что все вы увидите, как она из дому выйдет.
Согласился хозяин.
А гости говорят:
– Если мы все увидим собственными глазами твою нежить, мы тебе по сотне дадим.
– Теперь нужно нежити дорогу дать, – говорит Зот, – чтобы ни рукою, ни ногою не задеть ее, не то вовеки из дому не выживешь.
И стал Зот ходить по дому да искать черта. Ищет в одной кладовой, ищет в другой и все кладовые обыскал, найти ничего не мог.
– Ну, хозяин, нежити в доме найти не могу! У тебя еще какие-нибудь кладовые есть?
Подумал, подумал хозяин:
– Больше нет кладовых, разве погреб? В погребе не искали! – говорит хозяин.
– Что же ты мне сразу-то о погребе не сказал? Эта нежить боле в погребах и проживает.
И пошел Зот в погреб и говорит приятелю:
– Ты, приятель, беги прямо в свой дом, никуда не заворачивай да поминай Собачий хвост вовеки!
|
262
|
А сам взял помело да сзади с помелом.
Ну, приятель-то как выскочит в Зотовом балахоне другой пьяный с перепуга пошатнулся да и упал, а который и в рассудке был, последнего лишился.
И гнал Зот приятеля до самого его дому. И когда уж всякий след пропал, вернулся Зот опять к купцу.
Купец за угощение.
– Угощение-то никуда не уйдет, – говорит Зот, – наперво надо рассчитаться.
– Молодец! – благодарит хозяин, – сулил я тебе сто рублей, а когда ты этого черта выгнал, получай двести.
Гости тоже, ей Богу, по двести дали, – так и отсчитали рублями.
Сгреб Зот деньги, купил себе тройку, нанял кучера, распростился и покатил домой в деревню.
|
3 |
Приезжает Зот домой в деревню, услышали соседи, пришли смотреть Зота.
– Как это ты, горемыка, скоро богатство нажил?
– А ведь я вам сказывал, что говорить умею! Вот у меня было три кожи: одна кобылья, другая коровья, третья собачья. Эти кожи я обделал, сшил балахон поверх шерстью: перед коровий, зад кобылий, хвост собачий, – и понес балахон в город. А нынче такую моду взяли – все такие балахоны носят. За него я кучу денег сгреб.
Соседи на ус намотали и стали убивать свой скот да изготовлять из шкур балахоны. И только всего по одной корове и по одной лошади оставили себе. Нашили балахонов много, повезли возы в город.
Приехали они в город да прямо на толкун, развесили рядами, стали торговать.
А народ ходит, зевает:
– Что это у вас, крещеные?
– Ослепли, что ли, – говорят мужики в один голос, – не видите? Одежда!
– Да вы с ума сошли, какой дурак чучелой-то рядится?!
|
263
|
Идет наряд городовых с обходом.
– Это у вас что́?
– Одежда.
– Да вы что? Холеру, что ли, разводите? Забрать их в участок!
И забрали мужиков в участок, а шкуры отобрали. Мужики и так и сяк, едва откупились, и в трактир не зашли, прямо домой в деревню.
Вернулись мужики в деревню, да всем миром на Зота.
– Обманул ты нас, окаянный, насказал, будто такие балахоны покупают... окаянный!
– А ведь я вам сказывал, что говорить умею! Я один балахон продал, – мода такая была, и балахон купили, а вы сразу возами их навезли, ну и не стали брать.
Мужики совсем разорились, ушли мужики на заработки – в работу нанялись.
А Зот в деревне остался, Зот живет бобылем, таскается из дома в дом, всем угождает, весел, – таковский хвост собачий.
1909 г.
|
264
|
| |
|
| |