*1. Речь идет об альбомах, изданных Санкт-Петербургским Археологическим институтом: «Палеографические снимки с русских рукописей XII–XVII веков» (1906 г.; под ред. акад. А.И. Соболевского) и «Палеографические снимки с юго-славянских рукописей болгарского и сербского письма» (Вып. 1: XI–XIV в.; 1905 г.; под редакцией П.А. Лаврова); «Образцы глаголицы: 25 автотипических снимков с рукописных и печатных памятников и транскрипция текстов кириллическими буквами» (1908 г.; под. ред. Н. Каринского).
*2. Перечисленные в примеч. 1 издания понадобились С.П. Ремизовой-Довгелло еще в конце 1922 г., когда она, как специалист по древнерусской палеографии, выпускница Археологического института (выпуск 1912 г., подробнее о годах обучения см.: Грачева А.М. Алексей Ремизов и древнерусская культура. СПб., 2000. С. 76–77), получила долгожданное приглашение на работу. Об этих планах жена писателя сообщала в письме своей петербургской корреспондентке, поэтессе М.М. Шкапской 2 января 1922 г.: «Я приглашена ассистентом к профессору Lane – по славянской палеографии, – представьте себе здесь в университете на славянском отд<елении> читается славянская палеография, так мне обрадовались, это и у нас мало кто знает, с Нового года буду вести семинарий 2 раза в неделю» (цит. по: Грачева А.М. Алексей Ремизов и Пушкинский Дом (Статья первая. Судьба ремизовского "музея игрушек") // Русская литература. 1997. № 1. С. 201). Уже 5 ноября 1922 г. Ремизов срочно обратился к С.Я. Осипову, имевшему возможность доставлять посылки из Петрограда в Берлин, о необходимости передачи книг (см.: «В России, как встретимся, будем вспоминать»: Переписка А.М. Ремизова с С.Я. Осиповым: (1913–1923) / Публ. и коммент. Е.Р. Обатниной // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2001 г. СПб., 2006. C. 248). Однако мечта С.П. Ремизовой-Довгелло о работе по специальности осуществилась только в Париже. Осенью 1924 г. она была зачислена в преподавательский штат Школы восточных языков (Ecole des langues orientales) и начала читать курс «Славяно-русская палеография». Ср. фрагмент ранней редакции романа «В розовом блеске», в котором поименованы известный французские слависты, основатель кафедры русского языка в Ecole des langues orientales – Paul Boyer (в русифицированном варианте: Павел Юльевич Буайе; 1864–1949) и профессор Collége de France André Mazon (1881 – 1968): «В 1924 г. принятая Буайе и Мазоном (Membre de l'Institut, professor au College de France) в школу восточных языков (École N<ationale> des langues orientales vivantes, 2 Rue de Lille, VII) С.П. открыла курс (Cours libre) славяно-русской палеографии: с 1924 г. лекции проходили при курсе Буайе. А с 1937 – при курсе Паскаля. <…>. Задача курса «славяно-русской палеографии» была шире понятия о «палеографии». Палеография не только искусство читать древние рукописи, но также изучение языка этих рукописей. Как основы русской речи. К вопросу «где» и «когда» присоединялось: "что", "как" и "откуда". До войны 1939 из году в год 15 лет открывался курс славяно-русской палеографии в школе восточных языков. Слушатели по преимуществу французы» (ГМИРЛИ. Ф. 156. Оп. 2. № 63. Л. 49).
