Вы находитесь на архивной версии сайта Пушкинского Дома
Перейти на новую версию сайта -- http://pushkinskijdom.ru/

Имя Пушкинского Дома

История | Литературный музей | Рукописный отдел | Библиотека | Кабинеты
 
Показать на нескольких страницах

Только на первый взгляд кажется, что Санкт-Петербург переполнен скульптурными памятниками. Их не так много сравнительно с другими столичными и значимыми городами мира. Другое дело — запоминаемость памятников града Петрова, их запечатленность в душе каждого видевшего (да, пожалуй, и никогда не видевшего тоже) и в общенациональной нашей душе. Недаром иной раз так органично их как бы второе, не материальное, а чисто духовное рождение и увековечение.

«Медного всадника» Пушкин еще раз изваял в своей поэме и навсегда присвоил монументу Петра это, ставшее символичным, название. «Александрийский столп» все знают и по пушкинскому стиху...

А когда дело, наконец, дошло до памятника самому Пушкину, то открытие в Москве в 1880 г. скульптуры поэта работы А. М. Опекушина стало высочайшим и действительно духовным действом: моментом (увы, тогда только моментом) национального разрешения и примирения. Сопроводивший открытие памятника «Пушкинский праздник» стал и своеобразным духовным ристалищем, где выступили Иван Тургенев, и Иван Аксаков, и Александр Островский. И где безусловным победителем стал Федор Достоевский, который изрек свое знаменитое откровение — речь «Пушкин».

Так что когда в пору подготовки к столетию со дня рождения великого русского поэта (1899) встал вопрос о новом ему памятнике уже в Петербурге, стало ясно, что вряд ли нужно соревноваться с Москвой в традиционном скульптурном увековечении. Скромный памятник поэту, установленный на Пушкинской улице в Петербурге, лишь подчеркнул это. И если профессор Академии художеств М. Я. Виллие сравнительно сдержанно писал, что фигура эта недостойна поэта, недостойна и столицы, то писатель А. И. Куприн, например, дал выход гневу: «Надо говорить правду: это не монумент, а позорище. Величайшему поэту огромной страны, ее пламенному, благородному, чистому сердцу, ее лучшему сыну, нашей первой гордости и нашему оправданию, родоначальнику прекрасной русской литературы — мы умудрились поставить самый мещанский, пошлый, жалкий, худосочный памятник в мире. Вовсе не в маленьких его размерах заключается здесь обида. А в его идейной ничтожности».

В воздухе носилась идея какой-то совершенно иной и новой дани поэту, которая не только отвечала бы все увеличивающейся и растущей роли его в жизни России, а, может быть, сама получала бы постоянную возможность увеличиваться и прирастать.

При Академии наук была создана Комиссия по устройству чествования столетия со дня рождения великого русского поэта А. С. Пушкина. Ее председателем стал президент Императорской Академии наук великий князь Константин Константинович – поэт, известный под псевдонимом К. Р., один из образованнейших людей того времени, изысканнейший знаток искусств, музыкант, переводчик. В состав комиссии вошли писатели (например, Д. В. Григорович), композиторы (Н. А. Римский-Корсаков), государственные деятели (С. Ю. Витте), академики (А. Н. Веселовский, А. А. Шахматов), представители Академии художеств, Санкт-Петербургского университета и др.

«Нужно придумать такое учреждение, какого еще не было в России, и притом учреждение, в котором приняла бы участие вся грамотная Россия и которое наиболее соответствовало бы значению великого поэта. Мне кажется, что таким учреждением мог бы стать Одеон имени Пушкина. Это должно быть особое, вновь выстроенное здание в центральной местности Петербурга. Здесь могли бы происходить ежегодные состязания поэтов, которые излагали бы свои произведения перед лицом всего народа и увенчивались бы премиями. Здесь могли бы происходить представления драматических произведений Пушкина», — писал в декабре 1898 г. попечитель Оренбургского учебного округа И. Я. Ростовцев члену юбилейной пушкинской Комиссии академику Л. Н. Майкову…

«Озаботиться об учреждении чего-либо такого, что в своей обособленности и цельности не только осталось бы непреходящею памятью празднования, но подлежало бы также и развитию», — предлагал поэт К. К. Случевский, также член комиссии.

«Я вполне сознаю свою назойливость, — писал еще один член пушкинской Комиссии В. А. Рышков знаменитому певцу Л. В. Собинову, — вполне сознаю, что могу вызвать досадное чувство по отношению ко мне, но что же делать, если дело, из-за которого мне приходится тревожить людей, стоящих выше толпы, так велико и так прекрасно! Оно, это дело, и защитит меня и оправдает в ваших глазах. Это, конечно, все тот же величайший Пушкин... Идея Пушкинского Дома, дома корифеев литературы, где было бы сосредоточено все, что этих корифеев касается, так увлекает...»

Идея эта увлекла Леонида Собинова, который неоднократно выступал с концертами в пользу Пушкинского Дома. И не только его — а и Федора Шаляпина, и Веру Комиссаржевскую, и Константина Варламова...

Так что сама мысль о Доме Пушкина изначально оказалась органично связана с Академией наук, с интеллектуальной элитой России.

Через много лет Александр Блок навсегда закрепил это положение в знаменитых, ставших буквально поэтической формулой стихах «Пушкинскому Дому»:

  Имя Пушкинского Дома
  В Академии Наук!
Звук понятный и знакомый,
  Не пустой для сердца звук! <...>

Пушкин! Тайную свободу
  Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
   Помоги в немой борьбе!

Не твоих ли звуков сладость
   Вдохновляла в те года?
Не твоя ли, Пушкин, радость
   Окрыляла нас тогда?

Вот зачем такой знакомый
   И родной для сердца звук —
Имя Пушкинского Дома
  В Академии Наук.

Вот зачем, в часы заката
   Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
   Тихо кланяюсь ему.

Это, как оказалось, последнее стихотворение Блока стало и пророческим. Поэт недаром именно «с белой площади Сената» (теперь площадь Декабристов) поклонился Пушкинскому Дому, ибо он располагался тогда в главном здании Академии наук. Пройдет немного времени — и Пушкинский Дом примет в свое хранилище и наследие Блока: рукописи, библиотеку, ставшие мемориальными вещи.

Дело к учреждению того, чему в будущем предстояло быть собственно Пушкинским Домом, шло тогда последовательно и постепенно, готовилось, так сказать, исторически. К его предыстории относится, прежде всего, Пушкинская выставка, организованная и проведенная Академией наук. В Большом конференц-зале ее главного здания эта выставка была открыта в мае юбилейного 1899 г. Обильный материал из документов, книг, разнообразной иконографии и меморий, извлеченный из многих учреждений и частных собраний, умело организованный и представленный (руководство здесь осуществляли академик Л. Н. Майков и Б. Л. Модзалевский), позволил еще четче обозначить контуры Пушкинского Дома. И, естественно, тогда же возникло желание сохранить всю эту великолепную коллекцию, столь необходимую для изучения и распространения пушкинского наследия.

Увы, эти уже определявшиеся контуры нового учреждения расплылись и размылись: экспонаты после закрытия выставки вновь разошлись по разным местам. Но идея единого пушкинского центра, который мог бы вобрать все это богатство, тем более окрепла именно потому, что получила уже, по сути, некую, пусть временную реализацию. По справедливому замечанию известного пушкиниста Н. В. Измайлова, Пушкинский Дом сложился, не дожидаясь осуществления первоначальной идеи дома-памятника, а это было, конечно, свидетельством органичной жизненной потребности в создании для страны именно такого постоянного учреждения.

В юбилейном 1899 г. была учреждена, тоже при Академии наук и тоже под председательством ее президента, великого князя Константина Константиновича, Комиссия по возведению собственно памятника поэту, которая тоже пришла к представлению об ином, нетрадиционном памятнике Пушкину.

Первоначально предполагалось, что памятник как некое сочетание скульптуры и здания разместится на набережной от Троицкого до Сампсониевского моста и что эта набережная получит имя Пушкина. Городская дума отвергла предложение, а набережная стала называться Петровской (в честь Петра Великого). Не реализовалось и намерение поставить такой памятник на углу Каменноостровского проспекта и набережной Петра Великого, то есть в районе Троицкой площади.

И уже тогда же, по сути, утвердилось мнение, что такой необычный памятник Пушкину как родоначальнику новой русской литературы станет монументом в честь всей русской литературы и центром ее изучения. Пушкинский Дом, писал его будущий хранитель М. Д. Беляев, «воспринял свое бытие в ряду прочих академических учреждений в качестве института истории новой русской литературы». Это было сказано задолго до того, как он стал таким институтом...

Учреждение Дома Пушкина состоялось только в 1905 г. Комиссия по возведению памятника (а она уже собирала деньги) наконец гласно возбудила вопрос: «Не будет ли желательнее соорудить памятник А. С. Пушкину не в виде статуи, а в виде постройки особого музея. В музее этом, которому должно быть присвоено имя Пушкина как родоначальника нашей изящной литературы, будет сосредоточено все, что касается наших выдающихся художников слова, как-то: рукописи, вещи, издания сочинений и т. п.». Печать, российская общественность поддержали это предложение. На заседании Комиссии 15 декабря 1905 г. вопрос, получивший общее одобрение, был решен. В феврале 1907 г. та же Комиссия изменила уже почти утвердившееся название «Дом Пушкина» на «Пушкинский Дом» и приняла Положение, которое гласило, что он «составляет государственное достояние и находится в ведении Императорской Академии наук».

Впрочем, созидание Пушкинского Дома началось еще до официального его учреждения рабочими усилиями энтузиастов, прежде всего Б. Л. Модзалевского. Еще в юбилейном 1899 г. вице-президент Академии наук, выдающийся пушкинист академик Л. Н. Майков предложил приобрести библиотеку Пушкина. В 1900 г. именно Модзалевский обследовал ее и перевез из подмосковного села Ивановское, где она хранилась в имении внука поэта Александра Александровича, в Петербург в Библиотеку Академии наук. Пока ради сохранения ее в целостности...

«Приобретение библиотеки поэта, — писал в феврале 1906 г. один из устроителей будущего музея, В. А. Рышков, графу И. И. Толстому, — в собственность музея явилось бы драгоценным для него основанием, вполне достойным великого имени Пушкина, и, обеспечив, с одной стороны, дальнейшую судьбу этого ценного собрания, с другой стороны, помогло бы внуку поэта выйти из того затруднительного положения, в которое он был введен, между прочим, и как помещик тяжелыми современными обстоятельствами, и дало бы ему сознание, что, несмотря на это и на полученные им, по сообщению его поверенного, от заграничных книготорговцев выгодные предложения, библиотека его деда останется навсегда достоянием русского общества».

В апреле 1906 г. правительством были выделены средства, и немалые — 18 тысяч рублей — на приобретение этой библиотеки, которая и была передана Пушкинскому Дому, по сути положив тем самым начало его деятельности.

Ныне бесценное книжное собрание, насчитывающее 3700 томов (1523 названия) на 14 языках, хранится в Рукописном отделе Пушкинского Дома (в знаменитом же доме на Мойке, 12 — последней квартире поэта — представлены дублеты).

В 1907 г. по инициативе министра финансов графа В. Н. Коковцова был поставлен вопрос о приобретении выдающегося парижского собрания-музея А. Ф. Онегина. Есть предположение, что этот по паспорту «петербургский мещанин» был незаконнорожденным отпрыском династической фамилии. Воспитывала его крестная мать, и он, хотя и не был ею усыновлен, носил ее фамилию — Отто — до 1890 г., когда по повелению императора Александра  III получил право именоваться Онегиным. Правда, неофициально уже с 1866 г. он называл себя так в память Пушкина.

В 1879 г. навсегда уехав из России, он посвятил всю жизнь созданию Пушкинского музея. Его парижская квартира стала своеобразным Пушкинским Домом во Франции. Собирал он буквально все относящееся к жизни и творчеству великого поэта, — от раритетных автографов, книг, меморий до самых разных календарей, открыток, духов, школьных тетрадей и т. п.

В начале 1880-х гг. его друг, сын Василия Андреевича Жуковского Павел Васильевич, подарил Онегину 60 пушкинских рукописей: первую редакцию «Графа Нулина», фрагменты «Египетских ночей», болдинский автограф «Воеводы» и др. Позднее он же передал бумаги, касающиеся истории дуэли и смерти Пушкина, множество документов, богатую пушкинскую иконографию. Помимо этого П. В. Жуковским были отданы архив и 400 томов библиотеки отца. Постепенно разные владельцы и держатели передали коллекционеру многие ценности, относящиеся к русской и европейской культуре. В онегинском собрании оказались автографы Лермонтова и Гоголя, Герцена и Тургенева, И. Аксакова и Я. Полонского.

Многое он разыскивал и приобретал сам. Музей, заполонивший все три комнаты его парижской квартиры, содержался в идеальном порядке. Он служил духовным прибежищем и символом России для многих эмигрантов в первые годы после революции 1917 г. Собственно, вся жизнь А. Ф. Онегина подвижнически была посвящена созиданию и содержанию его уникальных коллекций.

В. Н. Коковцов провел с Онегиным переговоры о приобретении музея Императорской Академией наук. Тот выговорил себе право пожизненно пользоваться своим собранием. По заключенному договору он получал 10 тысяч золотых рублей единовременно и по 6 тысяч ежегодно на пополнение коллекции. Связи были нарушены революцией 1917 г., но возобновились уже в 1919 г. Онегин скончался в 1925 г. После разрешения сложных юридических вопросов в 1928 г. его коллекция стала поступать в Пушкинский Дом Академии наук в десятках контейнеров: мебель, книги, бронза, картины, гипсы. Часть коллекции, прежде всего пушкинские рукописи, отправлялась даже с дипкурьерами.

Однако вопреки воле собирателя и Пушкинского Дома она стала распыляться (и при этом расхищаться). Многие вещи так и не попали по назначению, а были переданы другим музеям. К настоящему времени часть мемориальных и изобразительных экспонатов находится во Всероссийском музее А. С. Пушкина. В Эрмитаж передана коллекция монет. Пушкинский Дом хранит рукописное собрание и библиотеку. В 1997 г. на основе материалов музея А. Ф. Онегина была организована выставка «Тень Пушкина меня усыновила...».

Следует отметить, что советское правительство охраняло, опекало, финансировало Пушкинский Дом. В числе его директоров находим фамилии известных государственных деятелей, писателей: А. В. Луначарского, Л. Б. Каменева, М. Горького... Многие годы Пушкинским Домом руководили известные советские литературоведы: академик А. С. Бушмин, член-корреспондент АН СССР В. Г. Базанов. Последним крупным государственным приобретением были письма Пушкина невесте Наталье Николаевне, тогда еще Гончаровой, находившиеся в коллекции Сержа Лифаря. По его завещанию они, прежде чем уйти на аукцион, должны были быть предложены Пушкинскому Дому.

Но вернемся к истории. В 1918 г. постановлением Конференции Российской Академии наук Пушкинский Дом как «национальный музей особого типа» получил статус собственно академического учреждения. Из-за войн, неустройств и неурядиц идея строительства особого здания, Одеона, так и не осуществилась. Тогда подкомиссия по устройству Пушкинского Дома (она была создана в рамках Комиссии по возведению памятника поэту, и в нее входили, помимо «рабочих лошадок» В. А. Рышкова и Б. Л. Модзалевского, академики С. Ф. Ольденбург, А. А. Шахматов, Н. А. Котляревский) высказала пожелание, чтобы Пушкинский Дом в основных своих чертах представлял собою здание в стиле ампир и включал в себя залы для коллекций, большой зал для публичных заседаний и кабинеты для занятий научного персонала.

Лишь в 1927 г. поскитавшийся по городу Пушкинский Дом обрел постоянное место — построенное по проекту архитектора И. Ф. Лукини с классическим восьмиколонным портиком и медными скульптурами Меркурия, Нептуна и Цереры над фронтоном здание бывшей главной Морской таможни (русский ампир, тридцатые годы XIX  в.). По преданию, бывал в нем и Пушкин.

По масштабам и характеру планировки это здание на набережной Макарова даже превзошло то, что предполагали построить согласно первоначальным проектам. Собрания и коллекции, вынужденно разобщенные и разрозненные, наконец были слиты в некую целостность. Это позволило строить экспозицию по историческому принципу, естественно, делая акценты, продиктованные особенностями и объемами самих материалов. Со временем именно эта сторона дела вышла на первый план в музее: общий литературный процесс перестал быть главной темой экспозиции. Она обрела прежде всего, так сказать, монографический характер.

В юбилейном пушкинском 1999 г. перед Пушкинским Домом был возведен, точнее, восстановлен классический бюст поэта, созданный скульптором И. Н. Шредером, который когда-то стоял на Каменноостровском проспекте перед зданием ставшего Александровским Царскосельского лицея. Это придало всему пушкинодомскому ансамблю завершенность. А во дворе, незаметное с фасада, сооружено здание современного архивохранилища, соединенное с основным корпусом застекленным переходом.

С 1930 г. Пушкинский Дом становится академическим Институтом русской литературы (сокращенно — ИРЛИ), сохраняя свое первородное название — Пушкинский Дом и являя сложный музейно-исследовательский комплекс, единственный в мире по своеобразию.


***

Литературный музей Пушкинского Дома — первый и самый крупный национальный общелитературный музей — один из трех «китов», на которых держится источниковедческая база исследовательской работы и издательской деятельности института и, конечно, не только его. Музей хранит более 200 тысяч единиц изобразительных, документальных и историко-бытовых материалов, относящихся к русской литературе XVIII—XX вв.

Наряду с библиотекой Пушкина, положившей, как мы уже отмечали, начало Пушкинскому Дому, почти сразу стали формироваться коллекции, отражавшие многообразный литературный быт эпохи, то есть собственно музейные экспонаты. Из самых первых были подаренный А. А. Кулужинской портрет ее бабушки Анны Петровны Керн, а также два портрета знаменитого переводчика «Илиады» Н.И.Гнедича, которые преподнес Пушкинскому Дому П. П. Гнедич. Шел поток приобретений и дарений: отдельные экспонаты и целые собрания, картины и скульптуры, книги и рукописи... Скамеечка А. П. Керн, на которой сиживал Пушкин, — от ее внучки А. А. Кулужинской, ряд реликвий — от А. А. Бахрушина и А. Ф. Кони, документы — от Литературного фонда и материалы из Дирекции Императорских театров, из издательства Брокгауз — Ефрон... Создатели Пушкинского Дома как музея литературы с самого начала «столкнулись с полной невозможностью отделить эту литературу от окружающего ее быта, а столкнувшись с этим обстоятельством, должны были, в пределах необходимости, пополнять свои историко-литературные коллекции не только портретами писателей и иллюстрациями к их произведениям, но и различными принадлежащими им и характеризующими их вещами и по возможности той обстановкой, среди которой жили и работали писатели той или иной эпохи. Эти соображения и привели к тому, что в коллекции музея Пушкинского Дома были введены отделы реликвий и отчасти предметов быта» (см.: Пушкинский Дом при Российской Академии наук. Л., 1924, с. 109).

Поток рукописей, книг, разнообразных меморий быстро расширялся. В музей поступили семейные реликвии Вревских, Плетневых, Араповых, Вяземских, Раевских, Лонгиновых. Обширные материалы были переданы Обществом Толстовского музея, Отделением языка и словесности Академии наук. И если выставка 1899 г. лишь посеяла в обществе идею создания Пушкинского Дома, то первая большая пушкинодомская выставка, развернувшаяся в 1913 г. в главном здании Академии наук, засвидетельствовала успешную реализацию этой идеи. Правда, Первая мировая война сказалась и на судьбе Пушкинского Дома: предоставленные ему залы занял военный госпиталь.

После 1917 г. Пушкинский Дом стал особенно быстро развиваться, так как был включен в число академических научных учреждений, и через Государственный музейный фонд пополнялся разнообразными материалами из многих частных собраний. Вообще же именно после 1917 г. он обогащался уже не только отдельными реликвиями, а целыми коллекциями. Тем более что при всей скудости средств государство изыскивало немалые суммы денег для новых приобретений. Среди обширных поступлений этого времени следует прежде всего назвать переданные в ИРЛИ коллекции Пушкинского музея Александровского лицея и Лермонтовского музея Николаевского кавалерийского училища, где, как известно, учились великие поэты.

Существенно приросло музейное собрание за счет мемориального наследия юриста и общественного деятеля А. Ф. Кони, видного историка искусств, барона Н. Н. Врангеля, поэта Я. П. Полонского, князя С. С. Абамелек-Лазарева, великого князя Константина Константиновича. Диапазон деятельности музея все более расширялся, что нашло отражение в организации персональных литературных выставок, посвященных И. С. Тургеневу, Н. А. Некрасову, Ф. М. Достоевскому — все юбилейные.

Богатство раритетных материалов было таково, что позволяло строить на выставках самостоятельные историко-культурные сюжеты, такие, например, как акварельный портрет пушкинской эпохи, русская портретная живопись XIX в., мир русского альбомного рисунка (в Пушкинском Доме находится великолепное собрание русских альбомов), живопись и графика русских писателей, иконография Москвы и Петербурга, жизнь Петербурга в видовых и жанровых гравюрах и литографиях, русская усадьба XVIII—XIX вв. и ее обитатели, история русской фотографии, русские литературные кружки и салоны XIX — начала XX  в. и др.

Запасники дают возможность развертывать широкие временные экспозиции, иногда необычные, как, например, посвященные великому князю Константину Константиновичу (поэту К. Р.) или теме «Пушкин и православие» и др.

Постоянные экспозиции тяготеют к монографичности. Такова тургеневская «тема», исполненная за счет материалов пушкинодомских собраний А. Ф. Онегина, известного собирателя старины П. Я. Дашкова, литератора Ф. А. Витберга, историка литературы и библиографа С. А. Венгерова. Обильна тургеневская иконография, представленная работами А. А. Харламова, В. А. Боброва, Н. Д. Дмитриева-Оренбургского и такими скульпторами, как А. Н. Беляев, М. М. Антокольский, Ж. А. Полонская. Кроме того, в музее немало фотографий писателя. Вообще собрание фотоматериалов поистине огромно. Как и изобразительных материалов, созданных самими писателями, многие из которых были превосходными рисовальщиками, графиками, живописцами. Виды тургеневских мест в рисунках и акварелях поэта Якова Полонского характеризуют не только Тургенева, но и самого Полонского. А писателя Тургенева дополняет Тургенев-художник своими автоиллюстрациями: «Касьян с Красивой Мечи», «Однодворец Овсянников», «Гамлет Щигровского уезда».

Кстати сказать, и Достоевский-график дополняет писателя Достоевского.

Пушкинодомские экспозиции как бы компенсируют отсутствие в Санкт-Петербурге персональных музеев многих великих русских писателей. Так, переехала в Пушкинский Дом часть убранства квартиры Ивана Александровича Гончарова на Моховой: письменный стол, предметы быта, экзотические сувениры, вывезенные из кругосветного путешествия на фрегате «Паллада».

Особенно значительна толстовская коллекция музея, фактически являющаяся, подобно пушкинской и лермонтовской, целым самостоятельным музеем. Толстовский фонд начал формироваться еще при жизни писателя. В 1909 г. в Петербурге была устроена юбилейная выставка по случаю его 80-летия, которая легла в основу возникшего в 1911 г. музея, — M. A. Стахович подарил два портрета Л. Н. Толстого кисти И. Е. Репина, скульптор И. Я. Гинцбург — все свои скульптурные изображения писателя. В фонде есть полотна Н. Н. Ге, Н. П. Богданова-Бельского, Л. О. Пастернака, скульптуры П. П. Трубецкого. Великолепные собрания фотографий и документов передали В. Г. Чертков — издатель и друг Толстого, и вдова писателя С. А. Толстая.

В результате Толстовский фонд вобрал материалы редкой художественной ценности. Сын писателя С. Л. Толстой считал, например, что портрет Льва Толстого работы Н. Н. Ге вообще лучший и наиболее точный, так как Лев Николаевич для него не позировал, а, углубленный в работу, просто забывал о присутствии художника. Со своей стороны, В. В. Стасов полагал выдающейся картину Репина «Лев Толстой в комнате под сводами в Ясной Поляне», но уже не столько физиономически, сколько «идейно», как передающую творческую душу великого писателя.

Колоритно и собрание личных вещей Толстого, среди которых, например, наряду с чашкой, блюдцем, ручкой мы можем увидеть... сшитые им самим сапоги.

Гордостью музея является самая полная в стране коллекция, поступившая, как уже сказано, из Лермонтовского музея, существовавшего при Николаевском кавалерийском училище с 1883 г. Увлекавшийся с детства рисованием, а затем и бравший уроки живописи профессионально, Лермонтов оставил богатое изобразительное наследие: живописные портреты, картины и рисунки, батальную живопись и пейзажи. В большой мере эта живопись, как и рисунки, являет и параллели его поэзии и отражает факты и события его биографии — прежде всего пребывания на Кавказе. Таковы «Кавказский вид с саклей», и «Воспоминания на Кавказе», и «Кавказский вид с верблюдами». Уникальна и коллекция лермонтовских автопортретов. Кроме того, представлены и почти все его прижизненные портреты, начиная с детского (автор — неизвестный художник) и включая портреты, выполненные А. И. Клюндером, К. А. Горбуновым, Р. Шведе. Из работ Лермонтова примечателен портрет герцога Лермы, по семейной легенде, его предка, в котором проглядывают черты самого поэта. Всему этому лермонтовскому изобразительному ряду как бы аккомпанирует отражение лермонтовской поэзии в работах художников В. А. Серова, М. А. Врубеля, Б. М. Кустодиева, В. Д. Замирайло (представленных, как практически и все в Пушкинском Доме, оригиналами). А многочисленные личные вещи Лермонтова помогают воссозданию образа всей его короткой, но бурной и романтичной жизни: кинжал, шашка, кавказский пояс, первые офицерские эполеты... и карандаш, извлеченный из кармана после смертельной дуэли.

Кроме собственных постоянных и сменных выставок материалы Пушкинского Дома неизменно дополняют выставки многих других культурных центров. При помощи Пушкинского Дома создавались музеи Достоевского — петербургский и семипалатинский, Гаршина — в Болгарии, Глеба Успенского — в Чудове. Некоторые петербургские литературные музеи, в сущности, дочерние по отношению к Пушкинскому Дому: скажем, музей Александра Блока с пушкинодомскими его экспонатами, временно туда переданными, — мебель, рисунки и т. п. И почти все основные пушкинские музеи в стране были созданы Пушкинским Домом и до поры до времени входили в его состав, лишь позднее разрастаясь и отделяясь. Так, еще в 1925 г. в ведение Пушкинского Дома была передана квартира на Мойке, 12, а через год в нем была заложена и сейчас живущая традиция: в 2 часа 45 минут пополудни — в час кончины Пушкина — исполняется «Траурный марш» Шопена и «Реквием» Моцарта. Час памяти и скорби... Когда в 1934 г. Пушкинскому Дому передали и Михайловское, и Тригорское, и Святогорье, именно он определил основы будущей работы заповедников. Кстати сказать, что и известный музей Некрасова на Литейном создавался тоже Пушкинским Домом. Именно его экспонаты легли в основу и Всероссийского музея А. С. Пушкина.


***

Рукописный отдел Пушкинского Дома — одно из крупнейших архивохранилищ, без которого не обходится изучение литературной и общекультурной жизни страны. После 1918 г. (до этого года он не имел четкого функционального назначения и входил в состав библиотеки) вплоть до создания в 1930 г. научно-исследовательского академического института этот отдел был ведущим, обеспечивающим своими материалами и консультационно-справочной работой все остальные институтские подразделения и отделы.

Первыми писательскими рукописями в Пушкинском Доме были, правда, не пушкинские, а письма А. Н. Плещеева из ссылки, адресованные В. Д. Дандевилю. Их передал в 1908 г. сын поэта А. А. Плещеев.

Почти сразу после создания Пушкинский Дом начал поистине борьбу за приобретение выдающихся коллекционных собраний, шедшую из-за финансовых трудностей с переменным успехом. Одним из самых крупных было собрание знаменитого библиофила и издателя П. А. Ефремова, замечательное по единству и цельности. Это более 20 тысяч томов: все издания русских писателей XVIII—XIX  вв., альманахи и сборники начиная с XVIII в., систематизированные обильные материалы по истории русской литературы, библиографические справочники, большая, прежде всего пушкинская, иконография и масса ценнейших автографов. Авторитетная комиссия, в которую вошли, в частности, академики А. А. Шахматов и С. Ф. Ольденбург, засвидетельствовала, что собрание стоит тех 30 тысяч рублей, что запросила вдова Ефремова, умершего в 1907 г. Денег не нашлось, и ценнейшая коллекция после продажи ее (за 26 тысяч рублей) книготорговцу Фельтену оказалась раздробленной. Правда, на выделенные в конце концов 5 тысяч рублей все же удалось перекупить у книготорговца часть редкостных материалов XIX в. и — главное — рукописи произведений, письма А. С. Пушкина, Г. Р. Державина, Н. М. Карамзина, А. С. Грибоедова, Н. А. Некрасова и др.

Вскоре Пушкинский Дом стал обладателем ценнейшей библиотеки и рукописного собрания поэта, критика, редактора, профессора, ректора Петербургского университета П. А. Плетнева, связанного со всеми крупнейшими фигурами русского литературного мира, в том числе с Пушкиным. Именно с его собранием пришли в Пушкинский Дом многие автографы А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, В. А. Жуковского, И. С. Аксакова, Ф. И. Тютчева и др.

Не только отдельные автографы, но целые архивные фонды русских писателей и видных деятелей культуры попали в Пушкинский Дом в составе громадного собрания известного коллекционера П. Я. Дашкова. Так, наряду с тысячами рукописей А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, А. Ф. Писемского, Ап. Григорьева, А. Н. Герцена, А. А. Фета, И. С. Тургенева и др. поступили архивы Н. И. Греча, Н. С. Лескова, П. И. Мельникова-Печерского. 65 томов составил архив В. Р. Зотова, 85 томов — А. В. Старчевского. Всего собрание Дашкова насчитывает 525 томов — десятки тысяч листов.

Если говорить о хронологии, допушкинская эпоха представлена как целыми архивными комплексами, образовавшимися в фондах позднейшего времени (журналиста и издателя Н. И. Греча, историка М. И. Семевского, историка и археографа П. И. Бартенева), так и личными фондами. В 1999 г. подготовлен и издан аннотированный указатель «Личные фонды Рукописного отдела Пушкинского Дома» (естественно, без описания многочисленных фондов, еще не прошедших научно-исследовательскую обработку). Это прежде всего архив Г. Р. Державина: рукописи поэта, материалы для словаря Российской Академии, документы по его управлению Олонецкой губернией, Коммерц-коллегией, бумаги по имениям Державина. Письма Н. М. Карамзина, Г. Р. Державина, В. В. Капниста, А. С. Шишкова заключает архив Д. И. Хвостова.

Примечателен фонд И. А. Крылова, содержащий десятки рукописей его басен и разнообразные документы, письма современников к баснописцу (М. Н. Загоскина, И. И. Лажечникова, А. Н. Оленина и др.). Большое собрание материалов хранит фонд русского писателя и ученого-энциклопедиста XVIII в. А. Т. Болотова: его дневники, сочинения научного характера, подневные записи или журналы. И, конечно, разные редакции мемуаров «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для потомков».

Интересен фонд А. П. и Е. П. Шуваловых. Помимо писем его самого, он содержит 84 письма Ж.-Ф. Лагарпа, а также письма к Е. П. Шуваловой таких авторов, как А. В. Суворов, П. И. Багратион, император Александр  I .

И, конечно, предмет основных забот всегда составлял и составляет Пушкинский фонд. Начало ему было положено в 1911 г. — пожертвованным В. Б. Бертенсоном письмом поэта его будущей жене Н. Н. Гончаровой. В дальнейшем он включил автографы и документы других собраний: П. А. Плетнева, П. Я. Дашкова, Я. К. Грота, княгини З. И. Юсуповой и, конечно, собрания А. Ф. Онегина. После правительственного постановления (1938) и решения Президиума Академии наук СССР (1948) почти все пушкинское рукописное наследие было сосредоточено в Пушкинском Доме. Сейчас в нем находится 7734 единицы хранения, из них 1773 единицы хранения (это более 12 тысяч страниц) — пушкинские автографы как таковые. Более пятидесяти автографов поэта (пометы, замечания, подчеркивания) содержат книги его библиотеки.

В этом фонде находятся черновые и беловые рукописи пушкинских стихотворений и поэм: «Цыган» и «Медного всадника», «Евгения Онегина», произведений прозаических и исторических, таких как «История Пугачева» и «История Петра», письма Пушкина (627) и письма к Пушкину (более 500), его дневник, рисунки и пр. Хранятся здесь в виде самостоятельных фондов и документы, связанные с жизнью и творчеством поэта: сведения о предках, о его пребывании в Лицее и о лицейском окружении, деловые бумаги, связанные со службой, полицейскими наблюдениями, дуэлью с Дантесом, дело об опеке над детьми и имуществом после смерти, материалы по псковскому Пушкинскому заповеднику, переводы его произведений, изобразительные и музыкальные материалы, библиографические указатели и т.п. Естественно, представлено все, что связано с увековечением его памяти.

Все это изучается, описывается, комментируется, публикуется в общих, специальных, серийных изданиях. По сути, фонд во многом обслуживает не только российское, но и все мировое пушкиноведение.

Широко представлена вся пушкинская эпоха: особо должно отметить фонды В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, архив Е. А. Баратынского. Здесь же сосредоточена и самая существенная часть лермонтовского наследия, в частности, рукописи «Мцыри», «Демона», «Испанцев», многих стихотворений, а также материалы, касающиеся его биографии, служебных дел, дуэлей с де Барантом и Мартыновым.

Значение творческих рукописей Н. В. Гоголя тем более возрастает, что их вообще сохранилось немного, но зато обширна коллекция писем — более чем 300 — к разным адресатам, среди которых А. С. Пушкин, С. П. Шевырев, А. В. Никитенко и др.

Колоссальны архивы Аксаковых — Сергея Тимофеевича и его сыновей Константина и Ивана; Бакуниных — отца Александра Михайловича и сына — знаменитого анархиста Михаила Александровича Бакунина.

Вообще пушкинодомские архивы отнюдь не только литературные. По сути, вся общественная и культурная жизнь России за несколько веков предстает в собраниях историков Д. Н. Бантыша-Каменского и П. Г. Буткова, виолончелиста и музыкального деятеля М. Ю. Виельгорского и др.

Замечательным приобретением стали переданные в соответствии с желанием Л. Д. Менделеевой-Блок архив А. А. Блока и его библиотека, а также архив М. А. Волошина, в полном своем составе переданный его вдовой.

Конечно, те или иные писатели и деятели культуры представлены в архивных собраниях неравномерно. Огромны фонды поэта второй половины XIX в. Я. П. Полонского (почти 3000 единиц), Ф. М. Достоевского (около 1500), В. М. Гаршина, Н. С. Лескова, И. С. Тургенева, П. И. Мельникова-Печерского и др. В то же время нет рукописных фондов А. П. Чехова, Л. Н. Толстого, сконцентрированных в других архивах, хотя исследование жизни и творчества и этих писателей будет затруднено без обращения к ряду тех пушкинодомских фондов, в которых заключено большое число материалов, касающихся их жизни и творчества. По сути, это относится и к большинству видных деятелей той или иной эпохи. Так, например, без коллекций и архивов Пушкинского Дома трудно воссоздать объемную картину жизни и творчества таких деятелей культуры рубежа XIX и XX вв., как композиторы А. С. Аренский, М. А. Балакирев, П. И. Чайковский, скульптор И. Я. Гинцбург, художница Е. Г. Гуро...

Интенсивно пополняются архивные фонды, связанные с жизнью и творчеством поэтов и писателей XX в.: Вяч. Иванова, А. Л. Волынского, М. А. Булгакова, М. М. Зощенко, А. А. Прокофьева... Огромен архив В. Саянова. В несколько приемов был приобретен большой архив П. Н. Лукницкого с материалами, касающимися прежде всего М. И. Цветаевой, А. А. Ахматовой, Н. С. Гумилева. Передавали и продолжают передавать свои архивы и наши современники, писатели Ю. В. Бондарев, А. Г. Битов, В. И. Белов и др.

Богато представлена в собраниях Пушкинского Дома не только сама литература, но и наука о литературе, прежде всего за счет архивов крупнейших деятелей Академии наук XIX—XX  вв. Имеются в виду и архивы ее президента, великого князя Константина Константиновича (К.Р.), вице-президентов Я. К. Грота и Л. Н. Майкова. В ряду архивов академиков А. Н. Пыпина, А. А. Шахматова, В. Н. Перетца и др. особо следует выделить огромный фонд выдающегося русского филолога академика А. Н. Веселовского, материалы которого лишь в последние годы стали предметом ряда публикаций, подготовленных в Пушкинском Доме и посвященных выдающемуся ученому. Много архивных собраний ученых, прямо не связанных с Академией наук, например, М. К. Лемке.

В Рукописном отделе находятся собрания его основателей: академика Н. А. Котляревского, члена-корреспондента АН СССР Б. Л. Модзалевского, а также литературоведов П. Н. Сакулина, Н. К. Пиксанова, В. П. Адриановой-Перетц, М. П. Алексеева. Недавно поступил и уже обрабатывается архив академика Д. С. Лихачева.

Многое могут рассказать материалы Рукописного отдела о связях русской литературы с мировой — в основном западной — культурой. Прежде всего это обильная переписка. Значительные комплексы иностранных документов, такие, например, как переписка Ромена Роллана с издательством «Время», редки. Но коллекционные автографы многочисленны. Это автографы писателей Англии, среди которых Д. Байрон, В. Скотт, Ч. Диккенс, Г. Уэллс, Б. Шоу; французских писателей — Вольтера, Д. Дидро, О. де Бальзака, Ж. Верна, Г. де Мопассана; великих немцев — И.-В. Гёте, Ф. Шиллера, Г. Гейне, И.-Г. Гердера, Ф. Шлегеля... Есть автографы и иные материалы, касающиеся виднейших деятелей мировой научной мысли (Ч. Дарвин, Г. Гельмгольц, Ф. Шеллинг, Ф. Нансен, С. Сисмонди...) и политических деятелей мира (Наполеон  I , Д. Гарибальди, О. Бисмарк, Б. Дизраэли, А. Тьер...).

Музыкальная европейская культура представлена материалами, отражающими жизнь и творчество Л. Бетховена, Р. Вагнера, Ф. Шуберта, Д. Россини и др. Есть автографы И.-С. Баха и В.-А. Моцарта.

Особое подразделение в рамках Рукописного отдела образует Древлехранилище, которое заключает литературное наследие XII—XVII  вв.

Эта обращенная в древность часть Пушкинского Дома одна из самых молодых и носит имя замечательного подвижника русской культуры Владимира Ивановича Малышева. В результате его огромной работы собраны многочисленные списки произведений великого древнерусского писателя Аввакума, письма и челобитные. Увенчана эта работа автографом его знаменитого «Жития».

Археографические экспедиции работали и работают главным образом на севере России не случайно. Ведь именно там, прежде всего в старообрядческих общинах, древнерусская книга сохранялась, передавалась из поколения в поколение, переписывалась с особым бережением и тщательностью. Более 200 новых и неизвестных рукописей каждый год пополняли фонды Древлехранилища.

В ряду многочисленных книжных собраний русской древности — царских, княжеских, монастырских — Древлехранилище Пушкинского Дома занимает особое и совершенно исключительное место. Есть в нем такие памятники древнерусской книжности, как пергаменное Евангелие XIV в. или переписанное царевной Софьей Алексеевной лицевое Евангелие, роскошно иллюстрированное миниатюрами, изготовленными мастерами Оружейной палаты, «Пинежский летописец» XVII века со сведениями о русских землепроходцах Сибири, автографы патриарха Никона и т.п. Но дело не только в наличии подобных раритетов высокой книжной культуры (их немало и в других хранилищах Москвы, Санкт-Петербурга). Прежде всего это, по сути, народное книжное собрание. Это великолепная библиотека северорусского крестьянина. Благодаря Малышеву и его ученикам сделано феноменальное открытие — книжный мир крестьянской жизни. Оказалось, что книга, печатная ли, рукописная ли, была обязательным элементом в жизни народа. Она постоянно сопровождала и земледельца, и охотника, и помора. Литература эта представлена во всем ее богатстве и многообразии. Тут и летописи, и духовные стихи, и сочинения по медицине и географии, и история хождений в другие страны, и сказания о богатырях Киева. Северодвинские, мезенские, вологодские, карельские крестьяне в равной степени владели и церковнославянской, и собственно гражданской грамотой.

Особое место в коллекциях Древлехранилища занимают материалы, образующие своеобразный контекст, в котором жила и книжность как таковая: крестьянские письма, дневники, документы из семейных архивов — все это являет картину насыщенной духовной жизни народа. Возможно, именно такой тип Древлехранилища привлек к нему дарителей не только отдельных книг и манускриптов (следует сказать, что его фонды, кроме редких исключений, сложились за счет дарений), но и целых частных коллекций: академика В. Н. Перетца, историков и краеведов М. И. Успенского, К. П. и А. Г. Темп, И. Н. Заволоко и многих других, имена и первооткрывательский приоритет которых бережно хранятся. Именно И. Н. Заволоко передал в дар «Пустозерский сборник» с автографами сочинений протопопа Аввакума и инока Епифания, а в дальнейшем и всю свою коллекцию книг и рукописей XVI—XVIII  вв.

Общероссийские научные конференции — «Малышевские чтения» (а их уже прошло 25) — концентрируют и раскрывают опыт изучения прежде всего собраний Древлехранилища.

В Великую Отечественную войну, когда многие сотрудники института ушли на фронт, работа не прекращалась — ни в блокадном городе, ни в местах эвакуации. Уже в июле 1941 г. в Новосибирск были вывезены рукописи Пушкина, Лермонтова, Гоголя... В Екатеринбург — библиотека Пушкина и материалы Фонограммархива. В Казань отправились многие музейные экспонаты и ценнейшая часть книжных собраний.

В результате самозабвенной деятельности сотрудников, прежде всего уполномоченного по эвакуации и хранению фондов Л. М. Добровольского, все они до конца 1945 г. в целости были возвращены в институт.

Во время блокады крошечный коллектив, оставшийся в городе во главе с В. А. Мануйловым, сберегал все, что не сумели или не смогли вывезти. А Рукописный отдел (ответственный М. И. Стеблин-Каменский) даже и прирос за счет многих спасенных пушкинодомцами частных собраний. Уже в 1944 г. была развернута выставка, посвященная столетию со дня рождения И. А. Крылова, а к 1946 г. восстановлены и основные музейные экспозиции.

Более шестидесяти лет назад в составе Рукописного отдела появился фольклорный архив. В основу этого фонда легли материалы экспедиций, проводившихся в 1920-е гг. фольклористами Государственного института истории искусств. Позднее были присоединены экспедиционные записи Ленинградского, Горьковского университетов, Ленинградской консерватории и других ленинградских, петрозаводских, новгородских научных центров, выезжавших в северные и центральные районы СССР. В Пушкинском Доме сконцентрировались также многие фольклорные коллекции и архивы, личные и учрежденческие. Сейчас в составе этого разряда около 300 фондов — самое значительное в нашей стране, а значит, и в мире собрание материалов по русскому народному творчеству. Но не только по русскому. В фольклорном архиве Пушкинского Дома хранятся записи из Белоруссии, Грузии, Армении, Узбекистана, Якутии, Словении и т. д. Среди персональных коллекций следует особо отметить коллекции Е. Э. Линевой, О. Э. Озаровской, С. С. Нехорошевой и др.

Работу с фондами в значительной мере обогащает справочный аппарат фольклорного архива, обширные собрания фотографий и коллекция лубка.

В состав отдела фольклора входит и один из самых богатых в мире фонограммархивов, сохранивший среди прочих записи исполнения С. И. Танеева, А. С. Аренского, голос Л. Н. Толстого и лишь недавно обнаруженный голос П. И. Чайковского.

Особо следует сказать о справочно-библиографических источниках, которые так или иначе питают исследователей истории русской, да и мировой культуры. Прежде всего это картотеки С. А. Венгерова, охватывающие русскую литературу XVIII—XX  вв. и содержащие журнальные, газетные и книжные сведения, в основном биобиблиографического характера. Все эти материалы поступили сюда в 1932 г. из Института книговедения и в дальнейшем пополнялись в первую очередь сведениями конца XIX—XX  вв.

Бесценны картотеки Б. Л. Модзалевского и Л. Б. Модзалевского, В. И. Саитова и др. Материалы этих и других картотек, библиографии и каталоги регулярно пополняют издания Рукописного отдела как общего, так и специального характера.


***

Начался Пушкинский Дом, как уже говорилось, с библиотеки Пушкина. Именно она стала как бы притягивать к себе книжные редкости XVIII—XX  вв., которые с течением времени образовали единственное в своем роде собрание — библиотеку. С самого начала библиотека расположилась в главном здании Академии наук. Она складывалась как собрание раритетов. Еще в 1906 г. С. П. Кувшинникова подарила библиотеке экземпляр «Дуэли» с подписью А. П. Чехова: «От опального, но неизменно преданного автора» («опального» — так как именно Кувшинникова была героиней «Попрыгуньи», вызвавшей волну кривотолков и пересудов по поводу «треугольника»: С. П. Кувшинникова, ее муж и художник И. И. Левитан).

В связи с днем рождения известного издателя А. С. Суворина Чехов написал к его пьесе «Татьяна Репина» один акт. Рукопись не сохранилась. И из трех известных списков до нас дошел лишь тот, что имеется в Пушкинском Доме.

После 1907 г. библиотека пополняется главным образом за счет целых коллекций. Одним из первых стало собрание книголюба и основателя знаменитого театрального музея в Москве А. А. Бахрушина. Это коллекция журнальных и газетных вырезок и юбилейная (1899) пушкинская литература. Значительно пополнила библиотеку литература и периодика (главным образом первой половины XIX в.), доставшаяся с той частью собрания П. А. Ефремова, которую удалось перекупить.

В 1911 г. Академия наук приобрела для Пушкинского Дома библиотеку П. А. Плетнева в 3000 томов и тогда же — по завещанию — получила 1500 томов собрания писателя И. Л. Леонтьева-Щеглова. В 1914 г. С. Б. Вревская передала библиотеку села Тригорского: ведь этими русскими и французскими книгами XVIII в. пользовался еще Пушкин, в частности, знаменитым многотомным трудом И. И. Голикова «Деяния Петра Великого».

Вообще библиотека в первый период становления пополнялась в основном дарениями. В 1913 г. в структуру, источники комплектования, научную специализацию (с акцентом на пушкинскую и послепушкинскую эпоху и переводы русских писателей на иностранные языки) определенное упорядочение внесло «Временное положение о библиотеке, собираемой для Пушкинского Дома». Библиотека все в большей мере превращалась из музейно-архивной в научно- исследовательскую. Совершалось и внешнее обустройство. Она получила три небольших зала в главном здании Академии наук... и площадку на лестнице. Первая мировая война 1914 г. и разместившийся в здании Академии госпиталь вынудили упрятать библиотеку, как и все коллекции, в ящики и на чердак.

В 1917 г. библиотека снова вернулась в залы главного здания Академии наук. Сотрудники ее пополняли, спасая в годы Гражданской войны и разрухи частные коллекции и книжные собрания в оставленных квартирах, брошенных особняках, беспризорных складах, магазинах и типографиях. Так сохранились дворцовые библиотеки герцога Мекленбургского, великого князя Константина Константиновича и его сына князя Олега, в 1914 г. погибшего на фронте. В библиотеке молодого князя остались любопытные издания, такие, например, как «Изо дня в день»: сочинения М. Ю. Лермонтова на каждый день года. Книжки составила дочь великого князя Ольга, супруга греческого короля Георга  I . А на экземпляре князя Олега (кстати сказать, увлеченного пушкиниста, успевшего в 1911 г. издать факсимильно рукописи Пушкина по материалам Александровского лицея) сохранился автограф пятилетнего цесаревича Алексея.

Примечательна в коллекции К. Р. подборка книг поэтов-самоучек, которым он уделял особое внимание. Одна из таких простеньких книжиц с трогательной надписью автора, фронтовика-ветерана: «Его Императорскому Высочеству Великому князю Константину Константиновичу от автора, пишущего строки сии зубами, не имеющего рук и ног Никтополеона Святского. Лазарет Чесменской военной богадельни. 1901 г. 27 марта».

Сотрудники библиотеки отыскали и спасли богатейшие коллекции историка М. И. Семевского и библиотеку основательницы Народного дома в Петербурге C. B. Паниной. Особо ценной находкой стали книги, рукописи и личные вещи Ф. М. Достоевского, обнаруженные в одном из ломбардных складов. Среди них и семейная реликвия Достоевских — родовое Евангелие, а также «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле» Парфения, инока (М, 1856) с рисунками Достоевского и другие книги его библиотеки. В мае 1920 г. Б. Я. Полонский, сын поэта Я. П. Полонского, передал в дар хранившуюся в его квартире библиотеку отца.

В поле зрения специалистов Пушкинского Дома не раз попадали и книжные собрания, находившиеся в провинции. Из Карабихи были доставлены книги Некрасова, а в 1921 г. в выделенном Петросоветом специальном вагоне прибыли библиотека и архив В. М. Гаршина.

Существенные книжные поступления обеспечивала связь с известными деятелями культуры, художниками, например, с Натальей Гончаровой.

Предприняв немалые усилия, Пушкинскому Дому удалось сохранить становившиеся раритетами книги писателей, по той или иной причине оказавшихся не в фаворе у новой власти: Н. С. Гумилева, Л. Н. Андреева, B. C. Миролюбова, Ф. К. Сологуба.

Большую роль в обогащении библиотеки книгами русских писателей, прежде всего в переводах на другие языки, сыграл М. Горький, ставший под конец своей жизни директором Пушкинского Дома. В 1920-е гг. серьезно расширилось библиотечное собрание, особенно после поступления в 1927—1928 гг. библиотек П. В. Анненкова, А. Ф. Кони, Б. Л. Модзалевского. В 1928 г. наконец поступила и библиотека А. Ф. Онегина — 3420 книг, брошюр, альманахов и журналов. Три имени прежде всего объединяют книги его библиотеки в три блока: Пушкин, Жуковский (более полутысячи книг), Тургенев. Впрочем, представлены в коллекции Онегина экземпляры и редких изданий: «Похвала глупости» Эразма Роттердамского (1685), «Диалог о чести» Поссевино (1558 г.), «Война богов» Парни и «Орлеанская девственница» Вольтера ( XVIII  в.) и т. д. Большое место в собрании занимают и издания вольной русской печати. Эта часть коллекции сближает, как ни странно, собрания А. Ф. Онегина и известного русского коллекционера и библиофила М. Н. Лонгинова, чью библиотеку передала Пушкинскому Дому его дочь А. М. Козловская. Дело в том, что в бытность начальником Главного управления по делам печати (1871—1875) Лонгинов получил возможность приобщить к своему собранию многие книги и журналы, запрещавшиеся цензурой, изымавшиеся и уничтожавшиеся.

Характерно, что чаще всего родные и близкие ушедших из жизни писателей стремились передать доставшееся им книжное наследство именно в Пушкинский Дом. Библиотеку деда — великого драматурга A. H. Островского — передала М. М. Шателен. Вдова А. А. Блока, как уже отмечалось, передала вместе с архивом и личными вещами и его библиотеку — около 2 тысяч томов.

Громадное значение для работы исследователей имеют книжные собрания ученых-литературоведов, в частности, С. А. Венгерова (18 тысяч томов), академика В. В. Виноградова (10 тысяч томов, среди которых книги, отсутствовавшие в фондах ИРЛИ) и собиравшаяся 70 лет библиотека Н. К. Пиксанова, заключающая уникальное грибоедовское собрание.

Библиотеке, одному из крупнейших специализированных книгохранилищ, придают особый колорит как памятнику культуры именно личные книжные коллекции, несущие печать ее великих собирателей, пользователей и хранителей.


***

Особое место в жизни Пушкинского Дома заняла практика организации кабинетов. Первым в 1934 г. был создан Пушкинский кабинет, который, как писал один из директоров пушкинодомской библиотеки А. Н. Степанов, должен был сконцентрировать пушкинскую литературу в одном месте и тем самым максимально приблизить ее к научным сотрудникам-пушкинистам. Самое существенное заключалось в создании разветвленной системы каталогов, которые фиксируют не только все издания произведений поэта, как прижизненные, так и посмертные, но и многочисленную литературу о Пушкине. В настоящее время этот кабинет является основной источниковедческой базой для исследователей-пушкинистов как в нашей стране, так и во всем мире.

По существу, кабинетами стали центры по изучению древнерусской литературы и русского народного творчества, обладающие уникальными специализированными самостоятельными библиотеками. Одно из крупнейших собраний книг по древнерусской литературе возникло на основе личной библиотеки создателя отдела академика А. С. Орлова (позднее включившее и библиотеку В. П. Адриановой-Перетц). В основу Древлехранилища легли личные книги по археографии и палеографии В. И. Малышева.

В Пушкинском Доме сложились научные коллективы, филологические школы, которые формировались десятилетиями, и их тоже можно считать национальным достоянием.

Если придерживаться хронологии, то это прежде всего Отдел фольклора, или устного народного творчества, располагающий уникальным собранием материалов по русскому народному творчеству.

Это и Отдел древнерусской литературы, изучающий литературную и культурную историю Руси в XI - XVII  вв. Здесь выдающиеся медиевисты академики А. С. Орлов, В. Н. Перетц закладывали основы изучения истории русского литературного средневековья. Многие годы, вплоть до своей кончины, Отдел древнерусской литературы возглавлял академик Д. С. Лихачев.

За многие десятилетия существования коллектива Пушкинского Дома неизменной была ориентация на фундаментальные разработки в источниковедении, библиографии, текстологии.

Отдел источниковедения и библиографии помогает созданию многочисленных тематических персональных и сводных библиографических указателей, получивших широкое признание в мировой филологической практике. Именно из Пушкинского Дома вышли первые советские текстологические исследования, сыгравшие важнейшую роль в развитии этой научной дисциплины. С ним связана работа крупнейших наших текстологов Б. В. Томашевского, Б. М. Эйхенбаума, Н. В. Измайлова, Д. С. Лихачева.

Исторически и органично сложилось так, что на протяжении всей своей деятельности Пушкинский Дом никогда ничего не терял, не распродавал, не утрачивал, а только накапливал, собирал, привечал и сохранял. Может быть, тому помогала осененность именем Пушкина и, значит, почти сразу определившаяся универсальная пушкинская природа самой культуры Пушкинского Дома. Предметом изучения в нем является русская литература во всем своем объеме, многообразии и взаимодействии с иностранной литературой. Этому служат усилия всех отделов института: новой русской литературы (от XVIII  в.), новейшей ( XX  в.), взаимосвязей с зарубежными литературами.

В пору революционных потрясений и жестоких войн, безумных реформ и бездумных реорганизаций Пушкинский Дом порой оказывался последним прибежищем для многих в свое время не оцененных культурных богатств, порушенных собраний, бесхозных коллекций, которым грозило разорение и уничтожение.

Пушкинский Дом достойно прошел через нелегкие события двадцатого века, ставшие частью и его истории. В 2005 г. ему — 100 лет. Целый век служения русской литературе и культуре. И если вспомнить слова Горького, назвавшего русскую литературу лучшим, что создано нами как нацией, то следует назвать Пушкинский Дом одним из лучших явлений русской гуманитарной науки.

И ныне пушкинодомцы продолжают энергично и последовательно осуществлять свою историческую миссию — хранить, изучать и являть миру одно из величайших достижений человечества — русскую литературу — лучшее, что создано нами как нацией: от вековых глубин до злободневной современности.

Еще к рубежам XVII — XIX  вв. относится идея собирания и издания хранимой народной мудрости и народной памяти. Сейчас целостный «Свод русского фольклора» Пушкинским Домом начал осуществляться. Первая серия — «Былины» — открылась двумя томами «Былины Печоры» (300 вариантов записей, из них более ста — впервые, 80 — с нотными расшифровками). Все это снабжено обильными иллюстрациями (фотографии редчайших печорских древнерусских памятников, этнографические рисунки и т. п.) и сопровождено лазерными дисками, на которых бережно воспроизведено с помощью современных технических средств исполнение былин лучшими сказителями.

Успех тринадцатитомника памятников древнерусской литературы, подготовленного пушкинодомскими специалистами-медиевистами, побудил к новому — уже в 20-ти томах — изданию, тщательно подготовленному и комментированному.

Событием книжного 1997 г. не только национального, но европейского и даже мирового масштаба стало факсимильное в 8-ми томах издание рабочих тетрадей Пушкина — сердцевины рукописного наследия поэта, хранящегося в Пушкинском Доме. Совершилось оно при содействии Форума лидеров европейского бизнеса и под эгидой наследника британского престола Чарльза, принца Уэльского. Комплекты этого издания, подаренные Пушкинским Домом крупнейшим библиотечным, университетским и музейным центрам России и стран СНГ, позволяют теперь широкому кругу знатоков — профессиональных исследователей и заинтересованных любителей — приобщиться к рукописям великого поэта.

В свое время в условиях жестких идеологических тисков группа ученых под руководством академика Г. М. Фридлендера, не поступаясь научными принципами, осуществила поистине уникальное и заслужившее мировое признание Полное собрание сочинений и писем Ф. М. Достоевского. Завершено продолжавшееся двадцать лет пятнадцатитомное (в двадцати двух книгах) издание полного Н. А. Некрасова. На счету Пушкинского Дома выходившие и выходящие полные собрания сочинений И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, А. А. Блока, А. М. Ремизова... Все это и есть результат фундаментальной науки. Дело не только в этих изданиях самих по себе: на них будет теперь ориентирована вся мировая практика изданий русской классики. Так же как ориентирована мировая русистика на российские, пушкинодомские исследования, предстающие в монографиях, сборниках, на выставках, конференциях, семинарах и чтениях. Во всем филологическом мире востребованы такие издания Пушкинского Дома, как журнал «Русская литература», «Труды Отдела древнерусской литературы», «Ежегодник Рукописного отдела», «Пушкин. Исследования и материалы», «Достоевский. Материалы и исследования» и др.

Когда-то замечательный русский литератор и мыслитель Аполлон Григорьев произнес фразу, которой предстояло стать хрестоматийной: «Пушкин — наше все».

Собственно, по этому принципу воздвигался и продолжает воздвигаться живой памятник великому поэту — Пушкинский Дом.

Библиотечные ли его собрания, музейные ли коллекции, разнообразнейшие архивы или собственно научные школы, взаимодействуя, взаимообогащаясь и поддерживая друг друга, стремятся охватить, сберечь и сделать достоянием всего человечества «наше все» отечественной культуры!

Н. Н. Скатов
член-корреспондент РАН

По изд.: Пушкинский Дом. Книга-альбом.
М.: издательский Центр "Классика", 2003.
С. 10-37